Все плохое уже позади. Том 2

Гости ахнули.

– Наташка, это самая главная матрешка – твой родной город Москва, – начала объяснять Юля, – смотри, вот Кремль, вот Большой театр, Успенский собор, Храм Василия Блаженного, ВДНХ, кинотеатр Россия, твои любимые Сокольники, – парни крутили куклу, а Юля показывала на ее бока, – вот твоя школа, институт, а впереди твой дом и двор.

Все гости встали со своих мест и окружили Юлю и матрешку. Мэтт с Наташей тоже подошли ближе.

Лицо матрешки было классическое, огромные голубые глаза с густыми ресницами, брови вразлет, румяные щеки, пухлые красные губки, а вот ее бока были задекорированы изображениями главных достопримечательностей Москвы. На фартуке матрёшки, традиционном месте для изображения основного смыслового элемента росписи, Наташа увидела свой родной дом и двор, прорисованный до мельчайших подробностей. На глаза навернулись слезы, а Юлька тем временем с помощью официантов уже раскрыла первую куклу, из нее сразу же вытащили вторую.

– Нат, эту матрешку мы сделали с разрешения твоей прабабушки, – посмотрела Юля на Бажени, та кивнула.

Вторая кукла была с лицом Наташиного прадеда Александра Акимовича, мужа Евгении Ивановны.

– Это твой прадед, – тихо сказала Юлька, и Наташа заплакала. Мэтт обнял ее и прижал к себе. Гости вытирали глаза.

– Нат, ну, не плачь, пожалуйста, я не хотела тебя расстраивать, – Юлька погладила подругу по плечу, – этот подарок мы обсудили с твоей прабабушкой и решили, что твой прадед, который очень тебя любил и продолжает любить, глядя на тебя сверху, должен возглавить эту галерею. Евгения Ивановна рассказала нам, что когда ты была маленькая, прадед рассказывал тебе про гражданскую войну, революцию, Великую Отечественную войну, вы с ним пели песни про тачанку, красных кавалеристов, комсомольцев-добровольцев, синий платочек и трех танкистов. Когда строили дачу, ты всегда вертелась рядом с прадедом и подавала ему молоток и гвозди. А еще ты, когда была маленькая, мечтала о настоящем коне, и прадед сколотил тебе коня из досок, ты скакала на нем, играя в Чапаева. Это все мы изобразили на матрешке.

Бока прадеда украшали сцены строительства дачи, а также красноармейцы верхом на боевых конях с шашками и красным знаменем. На фартуке матрешки улыбающийся Александр Акимович держал под уздцы деревянного коня, на котором восседала довольная пятилетняя правнучка.

– Это рыцари? – Патрик заинтересованно ткнул пальцем в конных кавалеристов.

– Да, это рыцари, – ответила ему Наташа.

– А это у них такие шлемы? – мальчик зачарованно рассматривал высокие буденовки со звездами и отворотами.

– Да, милый, это их шлемы.

– Твой прадед тоже был рыцарем? – восхищенно спросил Наташу Патрик.

– Можно сказать и так, – улыбнулась она, – он был очень храбрым рыцарем, прошел революцию и две войны.

– А ты покажешь мне его фотографии? – не отставал тот.

– Обязательно, – пообещала она, – а потом мы с тобой вместе нарисуем моего прадеда.

Патрик кивнул и с интересом продолжил разглядывать военные баталии на боках матрешки.

Юля ждала, пока Наташа ответит на все вопросы мальчика, – а это твоя прабабушка Евгения Ивановна, – открыла она третью куклу, Наташа всхлипнула.

Мэтт погладил ее по волосам, – Джули, – обратился он к подруге жены, – ты еще долго собираешься расстраивать мою любимую девочку?

– Ничего, все нормально, – Наташа вытерла слезы и уставилась на подарок.

Та была расписана в стиле палеха. На боках матрешки Иван-царевич скакал на сером волке и ловил Жар-птицу, Василиса Прекрасная вышивала ковер, Тридцать три богатыря выходили из моря, а храбрый витязь Руслан побеждал злого волшебника Черномора и расколдовывал свою Людмилу. На фартуке матрешки маленькая Наташа сидела рядом с Бажени около большого таза и помогала бабушке перебирать ягоды для варенья.

– Натыч, это твоя прабабушка, Евгения Ивановна, – тихо повторила Юлька, – бабушка – это детство, сказки и вкуснятины, которые умеют делать только бабушки, – она показала на бока куклы, где вперемежку со сказками были изображены пироги, блины и банки с вареньем.

Малыши присели перед матрешкой, – о, тридцать три богатыря, я помню эту сказку, – Патрик показал на богатырей, Майки с Лизой поддакнули.

– А это кто? – Лиза показала на Василису Прекрасную.

– А это? – Патрик ткнул в Черномора и Руслана с мечом.

– Нати, ты не рассказывала нам эти сказки, – Майки с укором посмотрел на нее.

– Обязательно расскажу, – пообещала та.

Следующей матрешкой оказался Владимир Иванович в фуражке, парадном кителе с генеральскими погонами и штанах с широкими красными лампасами. На боках матрешки-деда красовались сцены охоты, рыбалки и многочисленные изображения разного холодного и горячего оружия. Фартук украшала перерисованная фотография, на которой Владимир Иванович и пятнадцатилетняя Наташа с охотничьими ружьями стояли около горы поверженной пернатой дичи.

– Ты сама их застрелила? – сразу же поинтересовался у Наташи любитель оружия Патрик.

– Нет, – честно ответила она, – эту гору уток настреляла большая компания охотников – друзей Боба, а я просто позирую с ружьем.