Все плохое уже позади. Том 2

– Послушай, мерзавец, – она с силой толкнула его в кресло, – ты понимаешь, что тогда натворил? Тебе было на всех наплевать, на нас с отцом, на детей-полусирот, на чувства брата и на эту девочку. Ты сделал свое поганое дело и смотал удочки. А мы остались один на один со своим горем. Мы плакали здесь, а Нати плакала там. Мэтт и Майки ездили зимой в Москву, она отказалась от предложения Мэтта, он вернулся за ней весной, она снова с ним не поехала, и только летом он смог привезти ее сюда. Он звонил ей каждый день, он каждую неделю посылал ей письма и рисунки детей. Своей любовью и заботой все мы заставили ее забыть о том, что ты сделал. Она только недавно начала улыбаться. На ее месте я бы убила тебя, а она попросила, чтобы на празднике вся семья собралась вместе. Она просила за тебя, негодяя, который так ее унизил! Сейчас в ее глазах я снова увидела ужас. Она отшатнулась от тебя, как от… как…

Не найдя слов сравнения, Тефочка перевела дух, встала перед креслом и уперла левую руку в бок. Стоя напротив сидящего Эдварда, она смотрела ему в глаза, размахивала указательным пальцем правой руки перед самым его носом и шипела, – ты мой сын, но знай, что если ты еще что-нибудь натворишь, если ты обидишь Нати и Мэтта, я придушу тебя своими руками! Заруби это себе на носу!

Эдвард осторожно взял мать за запястье, аккуратно отвел от своего лица и взглянул ей в глаза, – мама, я никогда не обижу Нат, потому что я люблю ее. Я не хотел, чтобы она досталась Мэтту, ляпнул при всех про то, что спал с ней, потому что не мог придумать ничего другого. Потом казнил себя за свои слова. Я тоже звонил ей каждый день. Я знал, что она не будет со мной разговаривать и назывался именем брата. Я никому не хотел причинить зла, тем более ей, просто я никому не хотел ее отдавать. И сейчас не хочу…

Он помолчал.

– Если бы я мог, я бы женился на ней, и клянусь, отдал бы жизнь за одну ее улыбку … Я рад за них обоих и желаю им счастья. Не бойся, я ничего не натворю. Но что же мне делать с моей любовью, мама? Ой, как мне больно, как мне больно…

С этими словами он издал глухой рык и ткнулся в руки матери. Онемевшая Тефочка стояла рядом и гладила сына по голове, как маленького ребенка. По ее щекам катились слезы.

– Мой мальчик, мой милый мальчик, – шептала она, – все пройдет, потерпи немножко. Ты еще встретишь свою любовь и будешь счастлив. Не мешай Мэтту и Нати, они любят друг друга, они счастливы… молчи о своей любви, не говори никому ничего, сыночек мой… любимый мой сыночек…

Эдвард послушно кивал опущенной головой.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, суббота 24 сентября 1988 года, вечер

– Натушка, а зачем нужен этот торжественный вечер? – бабушка Евгения оглядела в зеркале свое новое платье.

– Затем, что не все из приглашенных смогут приехать на свадьбу, – Наташа улыбнулась, – на свадьбе не будет Хэнка и друзей Пола и Дженни – Ноланов.

В комнату, постучавшись, вошла Дженни.

– Бажени, как ваши дела? – спросила она бабушку.

Та улыбнулась и кивнула.

– Ты не передумала? Ты точно хочешь надеть именно это платье, милая? – Дженнифер погладила Наташу по руке.

– Да, я так решила, я надену красное платье… – задумчиво произнесла та, – я надену красное платье со шлейфом, которое подарил мне Эдвард.

***

Наступила Юлина очередь произносить тост, она встала, держа в руках бокал с шампанским и, волнуясь, начала.

– Натыч, – произнесла она по-русски, – с того дня, как ты уехала, для нас, твоих друзей, особенно для меня, наш двор словно опустел. Нет, он продолжает жить своей жизнью, по нему так же катаются на велосипедах мальчишки, девочки прыгают через скакалки и играют в классики, малышня в песочнице лепит куличи, а на скамейке по вечерам обязательно сидит какая-нибудь влюбленная парочка. Только тебя в нашем дворе больше нет, – голос у Юли дрогнул, но она тут же взяла себя в руки, – я говорю это не для того, чтобы все тут начали плакать, – посмотрела она на всхлипывающих Бажени и Мамнину, – я говорю это потому, что ты замечательный человек и настоящий друг.

Наташа поднялась со своего места и улыбнулась подруге. Мэтт тоже встал.

– Тебе досталась хорошая девочка, береги ее, – обратилась к нему Юля.

Выслушав перевод Геннадия, Мэтт кивнул, обнял Наташу и крепко прижал ее к себе.

– Мы с друзьями очень рады за вас с Мэттом, – продолжила Юля, – он, однозначно, самый лучший. Ради другого человека мы бы тебя не отпустили так далеко, да еще и насовсем. Береги его, Натыч.

Наташа кивнула и прижалась к Мэтту.

– То, что мы, твои друзья, будем всегда тебя помнить и скучать по тебе, это точно, – Юлька вздохнула, – ну, а чтобы ты не забывала нас, мы решили сделать для вас вот такой подарок. Натыч, для тебя это будет воспоминанием, а для Мэтта русской экзотикой. Помогите мне, пожалуйста, – повернулась она к официантам.

Двое парней с трудом выволокли на середину комнаты перевязанную блестящим красным бантом огромную тяжелую коробку в праздничной упаковке.

Юля присела перед ней, развязала бант и откинула крышку, – вынимайте, – скомандовала она парням.

Те кивнули и подняли из коробки матрешку метровой высоты.