Все плохое уже позади. Том 2

– Знаешь, что? – возмутилась Юля, – будешь не мечтать, а говорить о любви! Но только с Мэттом. Потому, что больше никакой другой любви быть не может! – твердо заявила она. – Где он? Где Эдвард? Сколько лет он уже разводится со своей женой? А почему так долго? Потому, что и свободу хочет получить, и деньги не хочет потерять. А так не бывает. Одной попой на двух стульях усидеть нельзя. Надо обязательно чем-то пожертвовать. А он эгоист и сволочь, этакий богатенький мальчик! И свободу ему подай, и деньги. Живет только для себя. Он свою жену любил? Нет, просто на вечеринке познакомился, просто потра…ался, просто родился Патрик. А сына своего он любил? Он до пяти лет с ним общих слов для разговора не мог найти. Спасибо, ты появилась. А сейчас он его любит? Мальчишка без отца уже год живет. А где этот ловелас? Что ты так на меня уставилась? Тебе правду сказать? Твой Эд в Бразилии каждую ночь спит с молодыми бабами, причем разными. Или ты думаешь, что он до сих хранит тебе верность? Наташ, а он думал о тебе, восемнадцатилетней девочке, когда тащил в постель? А если бы ты забеременела? А если бы сделала аборт? А если бы у тебя возникли какие-нибудь проблемы со здоровьем? Он хоть раз позвонил? Он вообще хоть раз поинтересовался, где ты и что с тобой? Мэтт звонил тебе каждый день, а когда понял, что к телефону ты не подойдешь, взял и приехал за тобой. Мэтт – вот это настоящий мужик! Выходи за него замуж и будь счастлива с этим мужиком! А Эдвард сволочь! Забудь его!

Наташа повернулась к подруге, – ты поешь о счастье, как сладкоголосая птица Феникс, – сквозь слезы улыбнулась она и погладила Юльку по щеке.

– Научишься с тобой петь, – пробурчала та, – короче, кончай плакать, свадьбе быть. Я сказала! – Юлька подняла указательный палец кверху.

– Спасибо тебе за поддержку, – улыбнулась Наташа, – иди, отдыхай, весь день со мной на ногах. Устала? – она погладила подружку по слегка выпуклому животу.

– Нет, совсем не устала, только есть хочу, пойду к Барби клянчить бутерброды.

– Хочешь, принесу тебе в комнату? – спохватилась Наташа.

– Нет, ты мне такие не сделаешь, я хочу белый поджаренный хлеб с чесночным маслом и селедкой, а еще хочу ваш домашний салат из баклажанов и круассаны с клубничным вареньем, и все запить сладким ванильным молоком, а еще мне понравились тарталетки с куриной печенью и сливочным соусом, только надо порезать в них немножко лучку и добавить острого кетчупа, а в постель я возьму безалкогольное пиво и торт со сливками … – с блаженной улыбкой Юля закатила глаза и облизнулась.

– Какой ужас, – Наташа прикрыла рот рукой, – иди одна, я даже смотреть не смогу, как ты будешь это есть.

– Подожди, вот забеременеешь, я на тебя полюбуюсь, – Юлька встала с кровати и потянулась, – пойдем, пузожитель мой, червячка заморим, – она погладила живот и уставилась на подругу, – больше не будешь плакать?

– Не буду, – пообещала та.

– Ну, тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – подружки поцеловали друг друга в щечки.

Юля вышла из комнаты.

Наташа выключила свет и подошла к окну.

Была теплая звездная ночь. Ветер тихонько шелестел листьями в кронах высоких лип. В саду пахло поздними розами.

– She's like the wind through my tree, – вспомнила она их с Эдвардом танец посреди ночной нью-йоркской улицы под песню Патрика Суэйзи и прошептала, – ты тоже забрал мое сердце, но так и не понял, что наделал… Конечно, я подумаю обо всех, о родителях, о детях, о Мэтте, – шептала она, прижавшись лбом к стеклу, – а что же мне делать с моей любовью? Как мне больно, ой, ну как же мне больно.

Она снова заплакала, вышла из комнаты и быстрыми шагами направилась в сторону пляжа.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, воскресенье 25 сентября 1988 года

Эдвард стоял посреди гостиной и вспоминал прошлогодний прикол с тортом. Здесь она стояла рядом с ним, вот здесь на столе стоял торт. Он вспоминал ее задорную улыбку и счастливый радостный смех.

«Нат», – грустно подумал он, – «где ты»?

Мимо сновали нанятые официанты, убирая со стола грязную посуду и сворачивая испачканные скатерти.

«Ну, вот теперь можно и напиться», – Эдвард стянул со стола полную бутылку виски и медленно направился в сторону пляжа. Он шел по знакомым дорожкам сада, вспоминая прошлое лето. Вот по этой дорожке она убегала от него, здесь они с детьми играли в рыцарей и чудовище, на этих качелях он сидел с ней рядом.

Эдвард спустился по ступеням каменной лестницы на пляж, прошел вдоль залива, и, как был в дорогом костюме, опустился прямо на песок.

Он долго так сидел, отрешенно глядя в темноту, перед ним стояла нераскрытая бутылка.

«По-моему, кто-то плачет», – вяло подумал он, – «или мне просто кажется». Он потянулся к бутылке с виски, открутил крышку, поднес ко рту и вздрогнул от неожиданности. Мимо него пробежала Наташа. Она плакала и произносила… ЕГО имя? Эдвард помотал головой, – «может, показалось». Она быстро шла в сторону грибков. «Что случилось, где Мэтт?», – забеспокоился Эдвард. Он поднялся на ноги и пошел следом за ней.