Все правые руки

С некоторых пор на Украине стало модным употреблять к месту и не к месту «американизмы». Наивные и неиспорченные излишним интеллектом аборигены считали, что если вместо русских слов появятся их английские аналоги, то это как-то поможет им почувствовать, если и не принадлежность к западному миру, то уж во всяком случае, отстраненность от так называемого «русского мира». Поэтому первое, что сделал, избранный в прошлом году президент, так это переименовал «Администрацию Президента Украины» в «Офис Президента». Мелочь? Но зато, какая приятная. Еще вчера он кривлялся на потеху публики, участвуя в закрытых корпоративных вечеринках, а сегодня запросто переименовывает названия госучреждений. Правда, на самом здании бывшей Администрации, зажатом между узенькой Институтской и Лютеранской улицами, это обстоятельство никак не сказалось. Построенное в конце 30-х годов прошлого века по проекту сталинского архитектора Григорьева, оно предназначалось для размещения в нем Штаба Киевского Особого Военного Округа, и сумело сочетать в себе величественную массивность стен со строгой помпезностью украинского барокко. Облицованное по фасаду белым мрамором, сверкающим в лучах летнего солнца, оно, тем не менее, не выглядело чем-то тяжеловесным и вычурным, а наоборот, выгодно отличалось от невзрачных построек, окружавших его со всех сторон. Правда, злые на язык киевляне, называли причину выбора этого здания в качестве главной резиденции президента отнюдь не за его помпезность и величавость. В качестве основной причины выступали стены почти двухметровой толщины, способные, по мнению специалистов, выдерживать прямые попадания танковых снарядов и где, в случае чего, можно было бы отсидеться во время народных восстаний. Здесь, на четвертом этаже и находился кабинет президента, где тот изредка появлялся для того, чтобы с важным видом посидеть в кресле зеленого цвета, выслушивая велеречивых помощников и министров. Да, президент не любил это огромное с пышным внутренним декором здание. Он предпочитал ему тихий и уютный особняк на улице Орлика, где можно было, втайне от назойливой публики и многочисленной челяди, надираться дешевым вискарем и устраивать оргии с представительницами прекрасной половины человечества, у которых планка социальной ответственности никогда не поднималась выше плинтуса. Сегодня был как раз тот день, когда ему пришлось, скрипя сердцем, все же появиться в стенах этого великолепного, но холодного и чужого для него здания.

С самого утра шли бесконечные заседания и совещания с отраслевыми министерствами, в основном посвященными их готовности к срочной мобилизации на случай обострения военной обстановки. Транспортники и дорожники отчитывались в мобилизационных ресурсах и пропускных мощностях, состоянии подвижного состава и коммуникационных трасс. Представители ТЭКа[30] рапортовали о заполняемости хранилищ горюче-смазочными материалами и возможностью их бесперебойной поставки на передовую. Тыловые службы из министерств сельского хозяйства и пищевой промышленности докладывали об обеспечении всем необходимым военнослужащих, занятых в АТО, по крайней мере, на первое время. Если бы все эти заседания проходили в совместном режиме, то их участникам не составило бы большого труда понять, что не сегодня, так завтра, начнется нечто грандиозное, требующее максимальной готовности и отдачи. Но хитрованы из Офиса президента разнесли совещания по времени, поэтому у каждого представителя отчитывающейся стороны складывалось впечатление о внезапном и немотивированном горячечном бреде президента, требующим в авральном режиме подготовки к обострению обстановки в том или ином секторе экономики. Поэтому поначалу никто и ничего не заподозрил, праведно сочтя все это очередной блажью «клоуна». Хотя, по правде сказать, и сам президент «незалежной» мало что понимал в сухих цифрах отчетов и графиков заполняемости складов, от которых у него только рябило в глазах и болела голова. Ему было откровенно скучно, а почти беспрерывные заседания раздражали невозможностью отлучиться и «пробежаться по дорожке»[31] в теплой компании и потрындеть ни о чем. Все эти совещания и заседания проводились ради одного ничем неприметного полковника Генштаба, скромно притулившегося даже не за столом, а на одном из стульев у стены, и что-то там без устали строчившего в своем блокнотике. Время от времени он отрывал из него листочки и подавал их через секретаря президенту, и тот задавал, интересовавший полковника, тот или иной вопрос докладчику. Уже прошло пять часов с момента начала череды бесконечных совещаний, когда, наконец, руководитель Офиса — Андрей Ермаченко сжалился над президентом и объявил о перерыве на обед. Бодро вскочив со своего обитого кожей кресла, Володимир Олександрович, как теперь принято его было величать официально, в соответствие с правилами «украиньской мови», ринулся было в столовую, где, как он уже заранее знал, его ждет поросенок с хреном, но ужимистый секретарь, непонятной гендерной ориентации, остановил его на полном ходу.