Все правые руки

— Не говори ерунды! — обозлился лейтенант, отводя свои глаза от требовательного взора Анны. — Просто ты меня немного опередила. Я уже собирался тебе позвонить и обо всем предупредить. И вообще, на каком таком основании ты тут устраиваешь мне допросы!?

— Я просто спросила, — тихо и с какой-то обреченной грустью в голосе, — ответила она.

Ощутив по ее тону, что совершил очередную глупость, он попытался, как мог, исправить ситуацию, а потому быстро привлек ее к своей груди и резко приник к ее губам. Однако, вопреки ожиданиям, не почувствовал никакого ответа на свой порыв. Губы девушки были холодны и сомкнуты. Он неловко потоптался, не зная, что еще предпринять такого, чтобы смягчить неловкость ситуации, но, как назло, ничего путного в голову не приходило. Поэтому, еще раз оглянувшись на капитана, которому уже порядком поднадоело подкашливать, наблюдая семейную сцену, Стефан просто сказал, переходя с полушепота на нормальный тон:

— Ганна, ты должна немедленно покинуть расположение батареи. Сейчас сюда вернется присланный из Киева командир бригады и будет нехорошо, если он застанет тебя здесь. Я уж не говорю, что за это попадет и мне и капитану, — он кивнул в сторону Тарасюка, — а потому, иди поскорей отсюда, да не забудь о том, что я тебе наказывал.

Он взял девушку за плечи и, повернув ее спиной к себе, легонько оттолкнул. Та, как сомнамбула, не говоря ни слова и не оборачиваясь нетвердой походкой, как у слепого человека в незнакомом ему месте, побрела прочь. Он хотел окликнуть ее и сказать на прощанье, что-нибудь примиряющее, но подумав, не стал этого делать, решив отложить дальнейшие выяснения отношений на потом. Она уходила все дальше и дальше, а у него словно бы ноги приросли к земле, пустив туда свои корни, и сердце вдруг охватило такое ощущение, будто видит он ее в последний раз. Сзади неслышно подошел капитан Тарасюк и положил ему на плечо свою руку.

— Нэ журысь, хлопче![48] Жизнь она завсегда непросто протекает, в особенности семейная. Это я тебе говорю, как женатый со стажем, почти что в пятнадцать лет и имеющий двоих спиногрызов. Вот увидишь, к вечеру уже все уляжется, и вы помиритесь. Чай, не в последний раз.

Последнее предложение он произнес не так уверенно, поэтому оно прозвучало как-то особенно зловеще. Лейтенант, слегка удивленный таким нежданным панибратством со стороны командира, которого он считал «сухарем», повернул к нему голову, но не успел ничего сказать в ответ. К ним уже подъезжала, возвращавшаяся колонна нового комбрига. Правду сказать, ни в какие другие батареи маленькая колонна автомобилей и не думала заезжать. Она просто переждала какое-то время в соседней лесополосе, и вот теперь как бы вернулась к изначальному месту пребывания.

IV

— Ну, что капитан, — наигранно-бодрым тоном обратился к нему Остап Григорьевич, выскакивая из кабины «санитарки», — готовы к моему инструктажу и отражению вражеской атаки?

Вслед за ним, как горошины из стручка высыпали из машины сопровождения спецназовцы. «Товар» был доставлен по назначению и разгружен, поэтому позы у них на этот раз были расслабленными, что, однако, никак не сказывалось на их готовности применить оружие по первому приказу.

— Мы, всегда к этому готовы, пан, э-э-э… — запнулся Тарасюк, не зная в каких чинах, ходит его новый командир.

— Можете обращаться ко мне «пан полковник», — небрежно сообщил спецназовец, видя в каком затруднении, находится его временно подчиненный.

— Есть, обращаться «пан полковник», — вскинул руку к козырьку фуражки начарт бригады.

— Добре, — кивнул полковник, так и не удосужившийся снять с головы «балаклаву». — Тогда отдавайте приказ о вскрытии привезенных мной ящиков.

— Не понял, пан полковник! — слегка опешил Тарасюк. — Как это вскрыть?! Вы хотите, чтобы мы применили снаряды с химической начинкой?

— Для своего возраста и звания, вы пан Тарасюк, на редкость сообразительны, — с сарказмом заметил Остап Григорьевич. — Именно этого я и хочу.

— Но, позвольте, к применению спецбоеприпасов дивизион не готов, — пропуская мимо ушей едкое замечание начал возражать капитан.

— Это еще почему?! — вскинулся полковник на вдруг заерепенившегося капитана. Он никак не ожидал сопротивления своим приказам на таком незначительном уровне.

— Да, потому, — начал повышать голос Тарасюк, — что, во-первых, личный состав не обеспечен средствами индивидуальной защиты, во-вторых, противная сторона еще не начала обстрела, чтобы у нас возник повод на ответные действия, а в-третьих, господин полковник, скрывающий свою личность, послюните свой указательный палец и убедитесь, в какую сторону дует ветер.

— То, есть, вы хотите сказать, что отказываетесь выполнять отданный вам приказ?! — растерялся от неожиданного сопротивления Остап Григорьевич.