Все прекрасное началось потом

Мили две пришлось продираться по тротуару, то и дело сигналя. Кругом копошились люди – точно букашки. Дома целиком сползли на дорогу, повсюду дымились небольшие пожары. Ты миновал двух мужчин, схватившихся на кулаках.

Подъехав к своему дому, ты увидел, что он целехонек, – только кое-где пошел трещинами. Вы оба ворвались к тебе в квартиру, зовя Ребекку. И тут заметили кое-что на кухонном столе.

«Дорогой Генри,

Я собираюсь к себе, чтобы хорошенько все обдумать. Если сможешь, приезжай, когда вернешься. Хочу, чтобы ты знал: можешь мне рассказывать о себе все-все. Я не стану тебя презирать, что бы ты там ни сделал. Поговорим и о том, как будем жить дальше. Хочу, чтобы ты был счастлив, так что, пожалуйста, Генри, оставайся человеком достойным.

Люблю тебя!

Жду к обеду.

Р.

P.S. Только Джорджу пока ничего не говори».

Еще четыре часа ушло на то, чтобы добраться до дома Ребекки. Ты останавливался дважды. Первый раз – чтобы заменить спущенное колесо, а второй – чтобы помочь поднять часть кровли, накрывшей какое-то семейство за обедом. Мамаше удалось выбраться из-под завала, а остальные домочадцы оказались в ловушке. Когда собралось достаточно народу и кровлю приподняли, оказалось, что детишки погибли. Они так и остались сидеть на своих стульчиках, точно куклы.

Отыскать дорогу к Ребекке было нелегко. Кругом все стало по-другому. Смердело нечистотами и паленой пластмассой.

Какие-то парни регулировали дорожное движение, стараясь освободить полосы для продвижения военных подразделений, прибывавших на вместительных грузовиках. Над городом зловещими боевыми порядками кружили стаи вертолетов.

Ты с Джорджем бросил машину в паре кварталов от дома Ребекки, и остаток пути вы одолеваете бегом. Вы обнимались и кричали от радости, когда увидели – еще издалека, – что дом ее как будто совсем не пострадал. Ты даже высматривал ее среди множества лиц на улице. А когда бросился к дверям ее дома, какой-то паренек окликнул тебя и показал куда-то. Но ты почему-то ничего не увидел. Стены дома стояли на месте, однако ж сам дом обвалился внутрь.

Ты застыл как пришпиленный.

Потом вгляделся в толпу, силясь найти кого-то, кто вроде как стоял без дела. Ты схватил в охапку паренька и принялся его расспрашивать.

– Говори же! – кричал ты, но он вывернулся и убежал прочь.

– Надо пробраться туда, – сказал ты Джорджу. – Может, она там, под завалом.

Попасть внутрь можно было только через разбитое окно вестибюля первого этажа. Вход был завален камнями – но, странное дело, стекла на входной двери даже не треснули. Джордж прикрыл рот рубахой, потому что пыль еще не осела. Ты почувствовал вонь горелой электропроводки и вслед за Джорджем обошел кабель под напряжением, болтавшийся под лестничным пролетом. Шахта лифта была открыта и завалена кирпичами, мраморными обломками и книгами. На полу валялся молоток – джордж его подобрал.

Ты наткнулся на то, что осталось от лестничной клетки и, перед тем как подняться наверх, посмотрел на следующую, понимая, что постройка может обрушиться в любой миг. Холодный голос разума убеждал тебя, что выжить она, скорее всего, не смогла и тебе надо выбираться отсюда, но жажда спасения слепо толкала тебя дальше.

Трудно описать, на что походила внутренняя обстановка, потому как там все было передавлено и перевернуто вверх дном. Тебе удалось взобраться на этаж, где жила Ребекка, поскольку посреди обвала образовалось некое подобие лестницы. В некоторых местах, где было слишком высоко и невозможно подняться дальше, Джордж подкладывал кирпичи или подставлял какую-нибудь мебель – вы вставали на эту груду и потом взбирались на следующий уровень.

Когда же вы, как вам показалось, добрались до этажа, где жила Ребекка, площадка там местами хоть и покосилась, но большей частью выглядела ровной. Ты понял, что попасть к ней в квартиру одним махом не удастся – из-за обрушившихся балок. Все пальцы у тебя были разбиты и кровоточили. Пыль клубилась не густо – иначе было бы невозможно дышать.