Все приключения мушкетеров

– Да, я знаю, вы человек с душой, – сказал кардинал, почти ласково; – и потому могу сказать вам заранее, что вас будут судить и приговорят к смерти.

– Другой на моем месте сказал бы вашей эминенции, что мое прощение у меня в кармане; но я скажу только: приказывайте! Я готов.

– Ваше прощение? – спросил с удивлением Ришелье.

– Да, – отвечал д’Артаньян.

– А кем оно подписано? Королем?

– Нет, вами.

– Мной? вы с ума сошли.

– Вероятно, вы узнаете свою подпись. Д’Артаньян подал кардиналу драгоценную бумагу, отнятую Атосом у миледи и данную ему для его безопасности.

Кардинал взял бумагу и прочел медленно, делая ударение на каждом слове:

«Все, что сделает предъявитель этой бумаги, сделано по моему приказанию.

В лагере пред ла-Рошелью, 5 августа 1628

Ришелье».

Прочтя эти слова, кардинал впал в глубокую задумчивость; но он не возвратил бумаги д’Артаньяну.

– Он изобретает для меня казнь, – подумал д’Артаньян; – что же, он увидит, как умирает дворянин.

Молодой мушкетер готов был в эту минуту умереть геройски.

Ришилье продолжал думать, и сжал в руках бумагу. Наконец он поднял голову и устремил орлиный взгляд свой на умное, открытое лицо гасконца; он прочел на этом, изнуренном от слез лице все страдания, перенесенные им в продолжение последнего месяца, и подумал уже в третий или в четвертый раз, какая будущность предстояла этому молодому человеку двадцати одного года, при его деятельности, храбрости и уме.

С другой стороны преступления, влияние, адский гений миледи не раз уже пугали его.

Он чувствовал какую-то тайную радость, что избавился навсегда от этой опасной сообщницы.

Он медленно разорвал бумагу, поданную ему д’Артаньяном.

– Я погиб, – подумал д’Артаньян.

Кардинал подошел к столу, не садясь, написал несколько строк на пергаменте, которого две трети были уже исписаны и приложил свою печать.

– Это мой приговор, – подумал д’Артаньян; – он хочет избавить меня от скуки заключения в Бастилии и от медленного суда. Это очень любезно с его стороны.

– Возьмите, – сказал кардинал: – я взял у вас открытый лист и за то даю вам другой. На этом патенте не написано имя, вы сами его напишете.

Д’Артаньян нерешительно взял бумагу взглянул на нее.

Это был патент на чин поручика в мушкетерском полку.

Д’Артаньян упал к ногам кардинала.

– Ваша эминенция, – сказал он, – жизнь моя принадлежит вам; располагайте мной с этих пор; но я не заслуживаю милости, которую вы мне оказываете; у меня есть три друга достойнее меня.

– Вы славный малый, д’Артаньян, – прервал кардинал, дружески ударив его по плечу, радуясь, что победил этот упорный характер. – Делайте с этим патентом, что хотите. Но хотя в нем имени не вписано, помните, что я даю его вам.

– Я никогда не забуду этого, – отвечал д’Артаньян.

Кардинал обернулся и закричал:

– Рошфор!

Граф, стоявший за дверьми, тотчас вошел.

– Рошфор, – сказал кардинал, – это г. д’Артаньян: я принимаю его в число друзей моих, обнимитесь же и не дурачьтесь, если хотите сберечь свои головы.

Рошфор и д’Артаньян, хотя очень неохотно, но обнялись, потому что кардинал наблюдал за ними.

Они вместе вышли из комнаты.

– Мы еще увидимся; не правда ли?

– Когда вам угодно будет, – отвечал д’Артаньян.

– Случай скоро будет, – отвечал Рошфор.

– Что? – сказал Ришелье, отворяя дверь.

Два врага улыбнулись, пожали друг другу руки и поклонились кардиналу.

– Мы начинали уже терять терпение, – сказал Атос.

– Вот и я, друзья мои! – отвечал д’Артаньян; – я не только свободен, но еще и в милости.

– Вы расскажете нам все?

– Сегодня вечером.

Действительно, вечером д’Артаньян пришел к Атосу и застал его за бутылкой испанского вина, осушаемою им каждый вечер.

Он рассказал ему весь разговор свой с кардиналом и, вынимая из кармана патент, прибавил:

– Возьмите, любезный Атос, это следует вам.

Атос улыбнулся.

– Друг мой, – сказал он, – для Атоса это слишком много, а для графа де-ла-Фер слишком мало. Оставьте патент у себя; это для вас, он вам недешево достался.

От Атоса д’Артаньян пошел к Портосу.

Он застал его великолепно одетым, в блестящем камзоле, перед зеркалом.

– А, это вы, любезный друг! – сказал Портос; – как вы находите? идет ли ко мне это платье?

– Как нельзя лучше, – отвечал д’Артаньян; – но я хочу предложить вам другое, которое еще будет вам к лицу.

– Какое?

– Мундир поручика мушкетеров.

Д’Артаньян рассказал Портосу о свидании своем с кардиналом и, подавая ему патент, прибавил:

– Друг мой, напишите на этом патенте свое имя и будьте для меня добрым начальником.

Портос посмотрел на патент и к великому удивлению д’Артаньяна, возразил ему.

– Да, сказал он; – это было бы очень лестно для меня, но я недолго пользовался бы этою милостью. Во время нашей поездки в Бетюн муж моей герцогини умер: так что, друг мой, сундук покойного простирает теперь ко мне свои объятия, и я женюсь на вдове. Я только что примерял свадебный костюм; оставь же для себя чин поручика, любезный друг.