Читаем Все произведения школьной программы по литературе в кратком изложении. 5-11 класс полностью

Вернулся Теркин в родной полк, не может с ходу привыкнуть: все здесь изменилось, это всем раненым, вернувшимся в строй, известно. Но вдобавок ко всему появился в полку новый Теркин — Иван-бронебойщик. Василий недоумевает: знать, Теркин не настоящий. Нет, настоящий — балагур, гармонист, герой, имеет награды. А то, что рыжий — так это даже лучше, таких девушки больше любят. И уж засомневался Теркин — может, он не настоящий. Старшина объявляет, что отныне каждой роте приписали «своего Теркина», и велит всем спать. Автор заключает тем, что настоящие герои вроде выдуманного Теркина есть в каждой роте, в каждом взводе, в том числе и однофамильцы.

От автора

Небольшое отступление. Стихотворение написано поэтом в ответ на слухи, которые пошли о Теркине по фронту: все его знают — кто «видел», кто слышал о нем. Многие беспокоятся о судьбе смелого паренька. Автор успокаивает читателей: не погибнет Теркин, «коль войне не вышел срок». И тем более не может умереть герой, когда армия уверенно перешла в наступление и гонит врага с родной земли.

Дед и баба

Вновь оказывается Теркин в том селе и в том доме у гостеприимных стариков, где случалось ночевать. Те не сразу его признали, а только когда солдат завел речь об отремонтированных им часах. Все теперь по-другому: тогда отступали бойцы, теперь наступают. Дед шутит: наступаешь — стал героем, вновь случится отступать — будешь просто рядовым, как когда-то. В ответ на шутку слышит серьезное: отступать Теркин больше не намерен, не бывать тому.

На Днепре

Наконец Теркин оказался на берегах родного Днепра. Боец вспоминает проведенные здесь годы — с детства и до того времени, как пошел служить. И солдата берет тоска, что вынужден он вновь оставить смоленскую землю, только теперь уже в глубоком тылу: война идет дальше на запад, за ней следом — бойцы Красной армии.

Про солдата-сироту

Когда рота остановилась под Смоленском, один из солдат отпросился у командира посетить родное село. Оказалось, там почти все погибли, включая и семью бойца, который остался сиротой. Поэт поет гимн простому солдату, солдату-сироте, который для него важнее генералов и героев. Автор славит солдата-сироту, который прошел через испытания войны и спасал Родину, зная, что «плакать некому о нем». Автор велит всем помнить о «слезе его святой», которую проронил боец, осиротев на войне.

По дороге на Берлин

Рота Теркина в заграничном походе. Здесь их радостно встречают мирные жители — как иностранцы, так и те из советских граждан, кого война забросила далеко от дома. Среди них немолодая женщина — для всех солдат мать.

Бойцы выделяют ей сани с конем и еще много чего дают с собой в дорогу. Женщина беспокоится, что задержат ее с конем — не положено. Но один из бойцов успокаивает: «Скажешь, Теркин разрешил!»

В бане

«Глубоко в Германии» солдаты заняли пустующий дом и одну из комнат переделали под баню, чтобы всласть попариться. Автор пишет о шрамах бойцов, об этих отметинах войны — вехах фронтовых дорог. И в парной, как на войне для солдата: хлещет веником, как немца бьет, не знает усталости. И в бою, и в «банном труде» одинаков русский человек.

От автора

Заключение эпопеи о похождениях бравого Теркина. Автор признается, что персонаж его выдуман полностью и прототипов у Теркина вроде нет. Но вместе с тем прототипом в той или иной мере послужил каждый русский солдат. Создавая этот собирательный образ, поэт мечтал «о сущем чуде» — чтобы от его выдумки, «на войне живущим людям было чуточку теплей».

<p>Александр Исаевич Солженицын</p><p>(1918–2008)</p><p>«Один день Ивана Денисовича»</p><p><emphasis>(Рассказ)</emphasis></p><p>Пересказ</p>

Описывается, как началось утро очередного дня для главного героя. Глазами Шухова, наблюдающего за пробуждением лагеря, показана жизнь заключенных, их повседневные заботы и беды. Читатель бегло узнает о законах «лагерной этики» и правилах науки выживания за колючей проволокой, которые были усвоены Иваном Денисовичем с первых же дней пребывания здесь. Несмотря на раннее пробуждение, Шухов из-за плохого самочувствия не встал по подъему и за это получил наказание. Охранник (Татарин) пожалел Ивана Денисовича, поручив тому всего лишь прибрать в надзирательской. Шухов во время уборки слушает разговоры надзирателей, узнает об их проблемах.

После уборки Шухов спешит вместе со всеми в столовую: не столько из-за голода, сколько из-за боязни опоздать и по этой причине быть наказанным. Автор подробно рассказывает, как заключенные приступили к завтраку. Много места уделено описанию лагерной баланды, что позволяет глубже вникнуть в тонкости здешней жизни и в психологию людей, попавших в этот мир. Еда — это то время, не считая сна, когда лагерник «живет для себя». О нравственных качествах людей здесь нередко судят по тому, кто как относится к чужой пище — баланде и пайке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Льюис Кэрролл
Льюис Кэрролл

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

Вирджиния Вулф , Гилберт Кийт Честертон , Нина Михайловна Демурова , Уолтер де ла Мар

Детективы / Биографии и Мемуары / Детская литература / Литературоведение / Прочие Детективы / Документальное
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
История русской литературной критики
История русской литературной критики

Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко , Евгения Купсан , Илья Александрович Калинин , Михаил Берг , Уильям Миллс Тодд III

Литературоведение / Прочая научная литература / Образование и наука
Беглые взгляды
Беглые взгляды

В европейских литературах жанр травелога (travelogue, англ. — повествование о путешествии) занимает центральное место с самого начала Нового времени. Эта книга предлагает широкий спектр новых прочтений русских травелогов первой трети XX века, охватывая произведения А. Чехова, В. Розанова, М. Цветаевой, О. Мандельштама, А. Белого, В. Шкловского, И. Эренбурга, Г. Иванова, М. Горького, А. Платонова. Основное внимание уделяется травелогам в границах или на границы советской империи, однако представлены и те, в которых речь идет о впечатлениях русских писателей в Западной Европе. Название «Беглые взгляды», с одной стороны, подразумевает историческое состояние бегства, в которое были ввергнуты люди вследствие Первой мировой войны, Октябрьской революции и Гражданской войны в России, с другой стороны — акцентирует эстетическую и поэтологическую «беглость» травелогов модернизма, их ассоциативный и коннотативный потенциал. Так возникает новый образ жанра травелога и его эволюции в русской литературе.

Евгений Пономарев , Евгений Рудольфович Пономарев , Елена Гальцова , Сузи Франк , Томас Гроб

Литературоведение / Проза / Современная проза