Читаем Все произведения школьной программы по литературе в кратком изложении. 5-11 класс полностью

Во время обеденного перерыва, пока не позвали в столовую, Шухов и другие работники сели отдохнуть и обогреться у печки. За разговорами заключенных раскрывается «долагерная» история Ивана Денисовича и его друзей. Выясняется, что многие из них, включая главного героя, попали сюда после того, как чудом уцелели в фашистском плену. Установка советской власти на то, что «в плен попадают только предатели», сломала жизнь многим героям войны. Кому-то из германских пленников повезло при проверке, а кто-то оказался в числе врагов у себя же в стране. Некоторых из однобригадников Шухова отправили в сталинские лагеря прямиком из концентрационных лагерей Гитлера. Самого Ивана Денисовича в контрразведке побоями вынудили признаться в шпионаже в пользу Германии, за что и дали срок. Шухов тяжело переживает несправедливость власти: те, кто воевал, — за решеткой, а те, кто от фрицев в лесу укрывался, — на воле.

И вновь автор рассказывает о жалкой лагерной пище, подчеркивая вместе с тем саму важность трапезы для всех заключенных. В подробностях сообщается, как готовится лагерная каша, сколько кому достается. Повар ведет счет мисок и норовит обмануть, а иногда и взаправду ошибается — тогда подозревает в обмане заключенных, которые хитростью хотят получить двойную порцию. Когда обнаружилась лишняя порция каши, помбригадира велел Шухову отнести миску Цезарю в контору. Там он стал свидетелем «опасного» разговора об искусстве: старый «двадцатилетник» доказывал Цезарю, что настоящее искусство должно быть не просто красивым — оно должно пробуждать в душе добрые чувства.

Вернувшись на объект, Шухов узнал радостную новость: бригадир «хорошо процентовку закрыл», а это означает, что теперь пять дней подряд бригаде будут хорошие пайки давать. Иван Денисович вместе со всей бригадой, собравшейся как большая семья, слушает рассказ бригадира о молодости и о том, как попал в лагеря, потому что «сын кулака». Удивлялся Шухов тому, что рассказывал Тюрин о своих злоключениях без жалости, словно о малознакомом человеке. Выслушав историю бригадира, заключенные как-то послушно и даже радостно принялись за работу. Задание было выполнено досрочно, и бригада раньше времени стала возвращаться в лагерь.

Заключенные стараются вернуться с объекта побыстрее, потому что по лагерным законам кто первым пришел — тот и хозяин. Задерживает конвой: не могут точно посчитать вернувшихся. Во время пересчета «по пять» Шухов затевает с кавторгангом разговор о месяце, раскрывающий приверженность Ивана Денисовича народным верованиям, которые умиляют читателя своей наивностью, хотя и кажутся дикостью (особенно из-за критики знающего астрономию капитана). Между тем охранники подняли переполох из-за того, что в 32-й бригаде недосчитали человека — шпиона-молдаванина. Наконец его нашли к радости остальных, которые уже успели порядком продрогнуть на морозе. Охрана подгоняет, иных проверяет — нет ли ножей, требует отдать собранную щепу, чтобы самим потом печку растопить и погреться. На вахте уже Шухов вспомнил про ножовку, случайно найденную на ТЭЦ, которую захватил с собой, чтоб сделать портновский ножичек. Пришлось с запозданием думать, как ее пронести мимо охраны. Иван Денисович упрятал ножовку в варежку, и старый надзиратель ничего не заподозрил.

Когда Шухов благополучно оказался внутри лагеря, он заспешил занять очередь у посылочной, где заключенные получали передачки с воли. Ивану Денисовичу, как он считал, повезло: перед ним было всего 15 человек, а это значило, что стоять придется до отбоя в ожидании, пока начальство «шмонает» посылки. Шухов ждал посылки не для себя, а для однобригадников. Сам он настрого запретил жене присылать что-нибудь с воли: нельзя отрывать от детей, да и бестолково это, так как здесь все равно «ополовинят».

Между тем наступило время ужина, и Шухов с остальными заключенными поспешил в столовую. Здесь ему едва удалось пробиться сквозь толпу к своим однобригадникам: иначе остался бы без еды. Автор вновь возвращается к рассказу о порядках на лагерной кухне, о нечестности и наглости поваров.

После ужина, пока оставалось немного времени перед отбоем, Шухов сбегал к латышу за самосадом и отнес пайку Цезарю в надежде, что тот с ним поделится, так как Денис Иванович занял для Цезаря очередь за посылкой. Шухов не обманулся: вся пайка досталась ему. Шухов радуется — повезло ему сегодня. А вот кавторангу не повезло: этого забирают в карцер на 10 суток за то, что назвал одного из охранников «несоветским человеком». А тем временем началась вечерняя проверка. Иван Денисович «прикрывал» Цезаря, чтобы у него охранники или же другие заключенные (кто на руку нечист) не растащили посылку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Льюис Кэрролл
Льюис Кэрролл

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

Вирджиния Вулф , Гилберт Кийт Честертон , Нина Михайловна Демурова , Уолтер де ла Мар

Детективы / Биографии и Мемуары / Детская литература / Литературоведение / Прочие Детективы / Документальное
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
История русской литературной критики
История русской литературной критики

Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко , Евгения Купсан , Илья Александрович Калинин , Михаил Берг , Уильям Миллс Тодд III

Литературоведение / Прочая научная литература / Образование и наука
Беглые взгляды
Беглые взгляды

В европейских литературах жанр травелога (travelogue, англ. — повествование о путешествии) занимает центральное место с самого начала Нового времени. Эта книга предлагает широкий спектр новых прочтений русских травелогов первой трети XX века, охватывая произведения А. Чехова, В. Розанова, М. Цветаевой, О. Мандельштама, А. Белого, В. Шкловского, И. Эренбурга, Г. Иванова, М. Горького, А. Платонова. Основное внимание уделяется травелогам в границах или на границы советской империи, однако представлены и те, в которых речь идет о впечатлениях русских писателей в Западной Европе. Название «Беглые взгляды», с одной стороны, подразумевает историческое состояние бегства, в которое были ввергнуты люди вследствие Первой мировой войны, Октябрьской революции и Гражданской войны в России, с другой стороны — акцентирует эстетическую и поэтологическую «беглость» травелогов модернизма, их ассоциативный и коннотативный потенциал. Так возникает новый образ жанра травелога и его эволюции в русской литературе.

Евгений Пономарев , Евгений Рудольфович Пономарев , Елена Гальцова , Сузи Франк , Томас Гроб

Литературоведение / Проза / Современная проза