Читаем Все произведения школьной программы по литературе в кратком изложении. 5-11 класс полностью

Теркин, одерживая верх, заключает: с нашим братом — это не с бабами воевать. Но «война не вся», впереди еще много таких боев.

От автора

Небольшое отступление, в котором автор рассуждает о том, чего он хочет добиться своей книжкой. Поэт лишний раз напоминает, что его стихи — «без особого сюжета», поскольку нет сюжета у войны. А воспетый в них солдат — обычный человек, каких тысячи, не заколдованный ни от пули, ни от «осколка-дурака». В строках звучит призыв к бойцам верно служить Родине.

«Кто стрелял?»

Уставшие от боев солдаты, которые расположились по окопам, мечтают о мирной жизни под жужжание майского жука. Неожиданно с неба раздается другое «жужжание» — показывается вражеский самолет. Он кружит над позицией и поливает солдат огнем. Какой-то храбрец решается подняться из окопа и выстрелить из винтовки в приближающуюся машину. Самолет удается сбить. Генерал требует найти героя. Им оказывается Теркин, который, верно, скоро получит «орден как с куста». Боец при этом предупреждает других, чтоб не завидовали и не радовались раньше времени: у фашистов сбит не последний самолет.

О герое

Теркин рассказывает о том, как в госпитале видал настоящего героя — с орденом. И было Теркину обидно за родной смоленский край. Герой приехал с Тамбовщины, и словно все там особое. Показалось, будто только Тамбовщина может рождать героев, а Смоленщина — сирота. Стыдно было бойцу, оттого и хотелось отличиться. За родную землю он старался, а не за личную славу.

Генерал

Теркин расположился на отдыхе — сушит выстиранную одежду и нежится на солнце. На войне таких деньков мало. Вдруг приходит приказ явиться к генералу. Пришлось спешно одеваться в непросохшие вещи и спешить в генеральскую палатку. Дается описание генерала, краткий рассказ о его боевой славе: перед таким генералом и оробеть не грех. Генерал за сбитый самолет награждает Теркина орденом. Автор рассказывает, сколь почетна для бойца эта награда, а особенно — крепкое рукопожатие генерала. Генерал дает бойцу отпуск, но Теркин отказывается: дом сейчас на занятой немцами территории. Тогда генерал дает слово, что отпуск не отменяется, а только откладывается: придет время, и они вместе дойдут до дома бойца.

О себе

Небольшое отступление. Автор восхищается родной землей и уверен, что Теркин, хоть и не поэт, а как русский человек испытывал и думал о Родине то же самое.

Бой в болоте

Третий день рота пытается взять Борки. Некоторые из солдат ропщут, кто-то ругает танкистов, кто-то авиацию. Теркин пресекает такие разговоры: бывает и хуже во сто раз. Сейчас бойцы на отвоеванной земле, в роте, имеют связь, неплохо вооружены — разве можно тужить?! Хуже было, когда прятался от немцев в копне сена, а они пели «Москва моя». Не стоит сетовать на трудный бой — со временем он будет памятен, словно освобождали большой город.

О любви

Поэт славит женскую любовь, которая в тяжелые минуты придавала силы бойцу. Женская любовь, как уверен автор, «на войне сильней войны и, быть может, смерти». Много дум и волнений, много ласки и тепла вложено в письма любимых. И сам солдат, читая такое «письмецо», полон дум о милой ему женщине: что с ней, где она, как течет ее жизнь? Любовь к солдату-защитнику делает всех жен удивительно добрыми. Автор советует женщинам писать бойцам чаще: это для солдат — лучшая награда.

Отдых Теркина

Пока был в госпитале, вроде славно отдохнул Теркин. Здесь, как в солдатском раю, но для настоящего бойца такой рай — не в рай. Нельзя резать краюху штыком, нельзя есть с колена и еще много чего нельзя. Понимает Теркин, что место его — на фронте. И спешит подлечившийся солдат вернуться в строй.

В наступлении

Бойцы берут еще одно селение. Командир смертельно ранен, и тогда вести взвод под огнем противника решается Теркин: «За Родину! Вперед!» — командует он. Селение взято. Солдаты славят перед генералом имя Василия Теркина.

Смерть и воин

Теркин тяжело ранен, к нему в облике старухи является смерть. Она уговаривает бросить борьбу за жизнь, отступить. В обмен предлагает покой. Смерть уверяет солдата, что он все равно не вернется домой живым, а если чудом повезет и вернется, то непременно калекой. На какой-то миг Теркин дрогнул, поддался уговорам, но поставил условие: в день Победы хоть на миг воскреснуть, чтобы увидеть всеобщую радость. И когда смерть отвечает отказом, Теркин со злобой гонит ее прочь — он решает жить, во что бы то ни стало. Бойца вскоре находят другие солдаты, хоронившие мертвых.

Теркин пишет

Письмо Теркина из больничной палаты боевым товарищам. Боец с шуткой-прибауткой велит держаться, не унывать. Он обещает непременно вернуться «в родную часть», чтобы — если уж суждено будет погибнуть от пули — встретить смерть среди друзей.

Теркин-Теркин
Перейти на страницу:

Похожие книги

Льюис Кэрролл
Льюис Кэрролл

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

Вирджиния Вулф , Гилберт Кийт Честертон , Нина Михайловна Демурова , Уолтер де ла Мар

Детективы / Биографии и Мемуары / Детская литература / Литературоведение / Прочие Детективы / Документальное
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
История русской литературной критики
История русской литературной критики

Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко , Евгения Купсан , Илья Александрович Калинин , Михаил Берг , Уильям Миллс Тодд III

Литературоведение / Прочая научная литература / Образование и наука
Беглые взгляды
Беглые взгляды

В европейских литературах жанр травелога (travelogue, англ. — повествование о путешествии) занимает центральное место с самого начала Нового времени. Эта книга предлагает широкий спектр новых прочтений русских травелогов первой трети XX века, охватывая произведения А. Чехова, В. Розанова, М. Цветаевой, О. Мандельштама, А. Белого, В. Шкловского, И. Эренбурга, Г. Иванова, М. Горького, А. Платонова. Основное внимание уделяется травелогам в границах или на границы советской империи, однако представлены и те, в которых речь идет о впечатлениях русских писателей в Западной Европе. Название «Беглые взгляды», с одной стороны, подразумевает историческое состояние бегства, в которое были ввергнуты люди вследствие Первой мировой войны, Октябрьской революции и Гражданской войны в России, с другой стороны — акцентирует эстетическую и поэтологическую «беглость» травелогов модернизма, их ассоциативный и коннотативный потенциал. Так возникает новый образ жанра травелога и его эволюции в русской литературе.

Евгений Пономарев , Евгений Рудольфович Пономарев , Елена Гальцова , Сузи Франк , Томас Гроб

Литературоведение / Проза / Современная проза