Читаем Все ради эксперимента (СИ) полностью

Вместо ответа Джон слегка отклонился, глядя на Шерлока почти яростно. Он полностью пришел в себя, а затем вновь подался вперед и снова поцеловал, с еще большей силой, требуя от этих губ ответа, которого ранее никогда не ждал и не желал. Я его люблю, люблю. Эти слова музыкой отдавались в голове. Люблю. Он не желал этого признавать, ведь если бы Шерлок не смог или не захотел ответить на его чувства, он бы с этим не справился. Доказательство же было у него под носом. Как и сказал детектив, люди не замечают очевидного. Вот и Джон попался на ту же удочку. Он считал, что Шерлок неспособен любить. И только темная ярость, затопившая его глаза, когда он рассказывал не только о спасении миссис Хадсон, но о стремлении уничтожить ее обидчика, только эта ярость вдруг все осветила и показала. Он вспомнил, как именно Шерлок признался в том, что Джон его единственный друг. Как извинился перед Молли и поцеловал ее в щеку. Вспомнил депрессию, в которую впал детектив, думая, что Ирен Адлер мертва. Заодно ему стало окончательно ясно, что в этом случае так задело его самого. Шерлок не только был способен чувствовать – он любил Джона. Он не понимал, откуда пришло это знание, но был в нем полностью уверен. Убедить его в обратном мог лишь сам Шерлок.


Губы Джона были настойчивы, и через несколько секунд у детектива не осталось выхода, кроме как ответить на поцелуй. Он все еще был озадачен и несколько раз пытался отодвинуться, спросить. Джон не дал этого сделать. Он зарылся пальцами в волосы, притягивая к себе, не позволяя податься назад. И Шерлок сдался, не в силах более размышлять… Лишь одна мысль мелькнула в голове – Джон, и правда, был превосходен.


Он смог встать на ноги, потянул за собой Джона – тот прижал его к столу, вздрогнув от податливости своего соседа, и с новыми силами продолжил поцелуй. Шерлок застонал в ответ, обнял и прижал его к себе еще сильнее. На какое-то время они и замерли вот так, целуясь и блуждая руками по телам друг друга, а затем Джон отстранился, прикрыв глаза.

- Люблю тебя, - сорвалось с его раскрасневшихся губ. Шерлок в ответ слегка улыбнулся. Губы его тоже припухли от поцелуев, и мысль, что причиной тому он, заставила Джона сладко вздрогнуть.

- Взаимно.


Они смотрели друг другу в глаза и молчали, словно обмениваясь невысказанным. Наконец, Джон нарушил тишину.

- Спальня? – и дыхание его участилось.

- Лучше и не придумаешь, - Шерлок расстегнул пиджак.


от переводчика. Ну, вот фик и закончен. Признаюсь, сама я ожидала несколько иного окончания, но автору видней. В любом случае, сейчас автор выкладывает сиквел, так что обращаюсь к уважаемой общественности - быть ли переводу проды на этом сайте? UPD Сиквел автор, увы, снес.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кошачья голова
Кошачья голова

Новая книга Татьяны Мастрюковой — призера литературного конкурса «Новая книга», а также победителя I сезона литературной премии в сфере электронных и аудиокниг «Электронная буква» платформы «ЛитРес» в номинации «Крупная проза».Кого мы заклинаем, приговаривая знакомое с детства «Икота, икота, перейди на Федота»? Егор никогда об этом не задумывался, пока в его старшую сестру Алину не вселилась… икота. Как вселилась? А вы спросите у дохлой кошки на помойке — ей об этом кое-что известно. Ну а сестра теперь в любой момент может стать чужой и страшной, заглянуть в твои мысли и наслать тридцать три несчастья. Как же изгнать из Алины жуткую сущность? Егор, Алина и их мама отправляются к знахарке в деревню Никоноровку. Пока Алина избавляется от икотки, Егору и баек понарасскажут, и с местной нечистью познакомят… Только успевай делать ноги. Да поменьше оглядывайся назад, а то ведь догонят!

Татьяна Мастрюкова , Татьяна Олеговна Мастрюкова

Фантастика / Прочее / Мистика / Ужасы и мистика / Подростковая литература
Суер-Выер и много чего ещё
Суер-Выер и много чего ещё

Есть писатели славы громкой. Как колокол. Или как медный таз. И есть писатели тихой славы. Тихая — слава долгая. Поэтесса Татьяна Бек сказала о писателе Ковале: «Слово Юрия Коваля будет всегда, пока есть кириллица, речь вообще и жизнь на Земле».Книги Юрия Коваля написаны для всех читательских возрастов, всё в них лёгкое и волшебное — и предметы, и голоса зверей, и деревья, и цветы полевые, и слова, которыми говорят звери и люди, птицы и дождевая вода.Обыденность в его книгах объединилась с волшебной сказкой.Наверное, это и называется читательским счастьем — знать, что есть на свете такие книги, к которым хочется всегда возвращаться.Книга подготовлена к 80-летнему юбилею замечательного писателя, до которого он, к сожалению, не дожил.

Юрий Иосифович Коваль

Проза / Прочее / Классическая литература