Все ради одной ночи

– Ты представляешь, сколько кулинарных книг за год выходит? Даже громкий уход из модельного бизнеса не обеспечит мне должной рекламы, но вот скандал с разбившим мне сердце миллиардером…

– Все ради продаж?

– Разумеется. Но вообще-то я подумывала о ТВ-шоу. Там точно денег куры не клюют.

Именно это ему в Каро и нравилось. Она никогда не притворялась. А еще обожала секс.

– Значит, все? Расстаемся?

– Я тебе сердце разбила, но ничего с этим не поделаешь. Мне нужно как-то зарабатывать на жизнь.

Покачав головой, Бен отогнал воспоминания, только сейчас осознав, что Лили не сказала о беременности, потому что думала, что он помолвлен.

– Если не забыл, – не сдавалась Лили, – я оказалась во все это втянута в роли любовницы.

– И тебя это беспокоит? – уточнил Бен, задумчиво на нее посмотрев.

– Вообще-то да.

– Раз ты такая привередливая, советую уточнять интересующие детали, прежде чем прыгать к кому-то в постель.

Возмутившись до глубины души, Лили резко выпрямилась.

– И вот пожалуйста, снова двойные стандарты. Что-то не припомню, чтобы ты сам меня о чем-то расспрашивал. Ведь у меня вполне мог быть парень.

– Не переживай, высшая добродетель меня мало волнует. Но, стоит признать, я никогда не убегал от спящего партнера.

Чувствуя, как пылают щеки, Лили судорожно вцепилась в стакан.

– Да это не так уж и важно. В любом случае ты должна была стать моей.

Не успела она еще никак отреагировать на это неожиданное признание, как Бен уже, как ни в чем не бывало, вернулся к прошлой теме:

– Так ты хочешь, чтобы я был рядом, когда станешь все рассказывать матери, или нет?

– Рассказывать моей матери? – Последние пять минут ей просто померещились? Но почему ей тогда так жарко?

– Ну не мой же.

– А почему бы и нет?

– Потому что Сигни так и не смогла запомнить, что у нее есть сын. И что-то мне подсказывает, что внучка ей нужна еще меньше.

Лили потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, о ком он говорит. Но называть мать по имени…

– Ты серьезно…

– Серьезно. Она не самая нацеленная на семью женщина в этом мире. К несчастью, эта черта перешла ко мне по наследству.

– Ты говоришь так, словно… она тебе не нравится? – искренне удивилась Лили, но Бен и не подумал обидеться. Скорее, задумался.

– Нет, не нравится – это не то. Мы не слишком близки, но я отдаю должное ее достижениям. Она сумела завоевать собственную нишу в мире международного права. Маленькая ниша в маленьком мире. Зато она безусловный авторитет в своем деле.

– Она твоя мать. – Ну как он может так спокойно ее судить? – А ты говоришь словно о совершенно чужом человеке.

– Не у всех идеальные семьи вроде твоей.

– Она не идеальна, отец… – Чувствуя, как в глазах закипают слезы, Лили резко замолчала.

– Извини. Я его помню. Как-то на Рождество, еще до того как я поселился в Ворен Корте, а только приезжал в гости, он научил меня ловить рыбу.

– Серьезно? Не знала.

– Он был действительно хорошим человеком.

– Ты говоришь, как моя мама. Она всегда вспоминает прошлое, как нечто идеальное, светлое и прекрасное. Словно там ни одного злого слова не было. Но ведь они постоянно ссорились, а я ненавидела эти ссоры, ненавидела и боялась.

Ну вот и зачем она все это рассказала? Да еще ни кому-нибудь, а именно Бену? Она ведь даже с Ларой этого не обсуждала.

– Мне кажется, здесь все зависит от восприятия. Для меня тишина и апатия, когда люди даже не пытаются ничего обсуждать и спорить, гораздо хуже. Тогда отношения действительно мертвы. Ссоры же это неизбежная часть здоровых отношений.

Лили недоверчиво фыркнула.

– Я всегда считал, что твои родители без ума друг от друга, а между ними буквально искры летят. – Не дожидаясь ответа, Бен резко подался вперед и ухватил кусочек авокадо с ее тарелки. – Но, с другой стороны, в этом вопросе я ни разу не эксперт.

– Забирай, если хочешь. – Она подтолкнула к нему тарелку.

– С удовольствием. Куда-нибудь зайти я не успел, а в доме есть только консервированные персики. Целый шкаф.

– В доме?

– Оказалось, что здесь у меня тоже есть дом.

– Оказалось?

– Здесь жил мой дядя. Ты слышала про датский период?

– Немного.

– В прошлом году он умер.

– Сочувствую.

– Я ни разу его не видел. Сигни не слишком следит за поддержанием родственных связей. В общем, я унаследовал дом в старой части города и пока что еще не успел его продать.

– В той, что признана культурным наследием?

Бен кивнул:

– С удовольствием устроил бы тебе экскурсию, но там все погребено под пятисантиметровым слоем пыли.

– Он там один жил?

– Среди вековых воспоминаний.

– Тогда мне действительно его жаль.

Бен неторопливо скрутил крышку с бутылки с водой, и Лили невольно засмотрелась на длинные тонкие пальцы, мгновенно вспоминая их силу и чувственность, но сразу же тряхнула головой, отгоняя назойливые образы.

– Мне следовало спросить, хочешь ли ты вина. Сам-то я все равно за рулем.

– Не хочу.

– Вот и хорошо. За меня. – Бен слегка приподнял стакан с водой и, поймав ее удивленный взгляд, пояснил: – Сегодня мой день рождения.

– Серьезно?

– Да, едва не забыл.