Все ради тебя (СИ)

Пустой дом имеет очень хорошую акустику, замечали? Конечно же, да. Но знали ли вы, что если в доме разнести все в щепки, то слышимость тоже увеличивается? Нет? Теперь знаете.

Я отчетливо слышу, как открывается дверь. Потом смешок Сая. Ненастоящий, то есть невеселый, а такой, что должен подчеркнуть вроде бы и беззаботность, вроде бы и несущественность произошедшего, но главное — показать: я не сержусь. Все нормально.

— Не вписался в поворот? — говорит небрежно, и я слышу раздавленный, ответный полусмешок, полустон Адама.

— Агап. Не вписался.

Его речь сложно понять. Она стала еще хуже, пьянее, чем полчаса назад. Когда он успел так накачаться — вопрос риторический, конечно. Столько выжрать и говорить членораздельно? Не надейся.

Я напрягаю слух и все свои способности разбирать нечленораздельное, а потом слышу вздох.

Дальше двигается стул, царапаясь о плитку ножками.

— Ну что случилось, Адам?

Адам тихо смеется. Но не так, как я бы хотела, чтобы он смеялся. Нет бархата, только осколки…

— Я выгнал ее на хер. Приезжала…пошла она! Отсюда…подальше.

— Кто?

— Рассвет…моя Лиза.

Сердце подпрыгивает, когда звучит мое имя — Сай молчит недолго.

— Зачем ты ее выгнал? Хотел же, чтобы вернулась…

— Хотел, а потом понял. На кой хер? Я же, блядь, дерьмо…больно ей делаю. Я больше не могу смотреть, как ей больно, брат…не могу. Это…так бьет в ответ, что я не…

Что-то падает.

Осколки множатся…

— Блядь. Разбил…

Еще один смешок.

— Она бы убила меня…выбирала посуду эту сраную. Дом создавала для меня, а я…сука, достоин?! Да как же!

Удар. Гремит еще больше стекла, разбиваясь о плитку с таким остервенением, что я вздрагиваю всем телом.

Сай вздыхает.

— Адам, успокойся. Ты просто перебрал и…

— Да нихера! Открой глаза!

Грохот — я снова вздрагиваю. Ножка стула опять царапает пол, за ней сразу вторая.

— Куда тебя понесло?! Там осколки!

Борьба.

— И ЧТО?! — Адам орет в голос, снова борьба — толчки, — Да пусти! Какая на хер разница?!

— А ну! Угомонись, или я тебя быстро угомоню сам!

— Думаешь, что я боюсь?! — усмехается и снова повышает голос, — Да посмотри на меня!

Шлепок.

— Смотри, блядь! Я уже мертвый!

— Ты че несешь, придурок?! Охерел?!

Опять борьба. Удары. Стуки. Грохот.

Все это кружит-кружит-кружит вокруг меня, дерет душу. Его тяжелое дыхание, отчаяние, выраженное в хрипах и стонах, а потом в реве…

— Отвали от меня!

Прикрываю уши руками, которые трясутся так сильно… в его голосе стоит то, что я не готова услышать…

Боль, выраженная в рваном тоне, в…какой-то абсолютной точке, до которой он дошел, сжираемый изнутри чем-то, что он не может озвучить…

И это до жути пугает.

Я еле дышу, слез не чувствую, но знаю, что они есть…

И у него есть…

Я знаю. Не вижу, но слышу — есть. Они до чертиков пугают Сая.

Слышится еще один звук удара, а потом его тихий, до ужаса надрывной, его шепот…

— Адам, да что с тобой происходит?

Адам начинает чаще дышать.

— Адам? Адам...твою мать! Адам!

Я резко поворачиваюсь и порываюсь встать, чтобы ворваться на кухню и быть рядом. Так сложно оставаться на месте…Я ведь дико хочу быть рядом с ним. Сама на грани истерики…держусь исключительно на адреналине.

Уже делаю шаг, но слышу…

— Я…блядь, я такая мразь…

Слова бьются. Рассыпаются. Обдают меня холодом, мурашками. Со всех сил сжимаю край стола, задерживаю дыхание, а его ломается еще больше…

— Как же я себя ненавижу…Не надо было…не надо! Приближаться к ней. Нельзя. Я же знал, что нихера не получится…Так старался нормальным быть, а я не могу! Я больше не могу…это мое наказание. За то, что я сделал!

— Адам! — Сай повышает голос, — Да о чем ты говоришь?! Что ты сделал?! Какое на хер наказание?! О чем ты?!

Глухой выдох.

— Меня это раздирает на части…— шепот, и в ответ Сай тоже шепчет.

— Не молчи, малой. Ты же знаешь, я всегда за тебя всех порву. Рассказывай. Ты можешь мне доверять...

Его голос тоже рвется. Мне на миг стыдно, что я слышу все это, но лишь на миг…Потом. Потом я сделаю вид, что этого не было, но сейчас — я должна все знать…

— Ты помнишь…ту вечеринку? Новогоднюю? Университетскую? Ту самую вечеринку, Сай.

Холод доносится даже до меня, хотя я понятия не имею, о чем речь. Но судя по тону Сая, меня не глючит — это что-то «ледяное», настолько плохое, что безжизненное…

— Да… почему ты…Стой, ты говорил…

— Я помню, что я говорил. Это была ложь.

— Ты был там?

— Все там были. Абсолютно все…

Тишина разъедает и одновременно заставляет сердце биться чаще. Я уже рук не чувствую, так сильно сжимаю стол.

Шаги.

Сай будто мотает головой.

— Ты не мог в этом участвовать! Я тебя знаю! Ты бы этого не сделал!

Глухой смешок.

— Но я участвовал.

Снова тишина…

В чем? В голове долбит всего один вопрос...

Что ты сделал?