Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

- Расскажите, пожалуйста, об основных философских течениях, существующих в вашем мире.

- Это как? - спросил Ирик.

- Во что верит ваш народ? - подсказал Хендрикс.

- Ага, дайте-ка соображу, - сказал Ирик, нервно постукивая хвостом по дивану. - Мы твердо верим в то, что относиться к другим нужно так, как ты хотел бы, чтобы другие относились к тебе. Вот наша основная идея.

И он битых четверть часа разжевывал золотое правило нравственности[1].

- Спасибо, я понял, - перебил его Томлинсон. - Пожалуйста, будьте конкретней. Я подразумевал нечто иное. У вас должно быть в ходу некоторое количество высокоструктурированных теорий, объясняющих происхождение Вселенной, существование высшего разума, сущность жизни и тому подобное.

- Да, все это у нас есть, - подтвердил Ирик. - Но дело в том, что я посвятил себя армии. - Он нервно рассмеялся. - А так, да, все только и делают, что рассуждают о Вселенной и других философских вещах, но меня-то учили командовать и сражаться с варварами. А это требует полной самоотдачи. Ведь мы живем в состоянии войны.

- Странно, что для миссии выбрали именно вас, - заметил Хендрикс.

- Выбор логичен. Это не культурная миссия. Скорее, это вопрос жизни и смерти. Ничего странного, что был послан солдат.

Беседа заняла еще три часа. Ирик не ответил ни на один вопрос: ни об экономике цивилизации Орджд, ни о философских течениях, ни по психологии, ни по законодательству. Все это у них есть, повторял он, причем в изобилии, и всех все устраивает. Но лично ему просто некогда было разузнать об этом побольше.

Томлинсон и Хендрикс пошли посмотреть, как идут дела у другой группы. Они обнаружили в пустой комнате одного Карнье, пишущего комментарии к собственным заметкам.

- Как все прошло? - спросил Томлинсон.

- Ужасно, - признался Карнье, снимая очки и устало потирая глаза. - Знания у Алмуроа весьма поверхностные. Конечно, его история об экспедиции к центру галактики, во время которой он родился и вырос, вполне может быть правдой. Тогда объяснимо, почему в его знаниях такие пробелы. По возвращении из экспедиции он сразу же записался в армию. А что рассказал Ирик?

Томлинсон передал суть беседы.

- Ничего хорошего, - констатировал Карнье. Водрузив на нос очки, он зевнул и поскреб щеку. - Надо бы побриться.

- Обе истории могут быть правдой, - сказал Хендрикс. - Мы же не требуем от земного сержанта развернутых ответов по экзистенциализму или древнегреческой драматургии.

- Дело запутывается все больше, - заключил Томлинсон, тяжело опускаясь в кресло.

Хендрикс закурил и вспомнил, что не спал уже сорок пять часов.

Вошел Дженкинс, на ходу срывая обертку с плитки шоколада.

- ООН снаряжает оба флота, - сообщил он. - Послезавтра от нас ждут четкий ответ. Точнее, уже завтра. Кто-нибудь хочет шоколад?

- Нет, спасибо, - сказал Томлинсон. - Может, они приедут сюда и сами оценят ситуацию?

- Это наша работа. Если не сможем мы, я не знаю, кто сможет. - Дженкинс взглянул на свои часы. - Скоро утро. Всем нам лучше поесть и вздремнуть.

Хендрикс с трудом поднялся на ноги и пошел в кафетерий. Проглотив три бутерброда, отыскал раскладные кровати, заботливо предоставленные армией. Едва коснувшись головой подушки, он уснул.

Томлинсон разбудил его в полдень. Не в силах разлепить глаза, Хендрикс сидел на кровати с единственной мыслью, что завтра - последний день.

- Морган сказал, Алмуроа не пользуется кроватью, - сообщил Томлинсон. - Просто спит на полу. Первобытное безразличие к комфорту, как считаете?

- Возможно, - сказал Хендрикс, разминая затекшую шею. - А как спал Ирик?

- Не знаю, - ответил Томлинсон. - Кажется, его проверял Карнье.

Хендрикс протер глаза и последовал за Томлинсоном по коридору. В пустой просторной комнате три человека крутились вокруг детектора лжи. Карнье надзирал за его настройкой.

- Вы еще не слышали? - спросил он у вошедших. - Ирик спал вниз головой, уцепившись хвостом за потолочный кронштейн. - Карнье просто светился от радости. - По-моему, наглядное свидетельство варварства.

Хендрикс оставил коллег спорить о том, какой способ сна для чего больше характерен, и отправился на поиски Дженкинса.

Антрополог читал записки, которые громоздились перед ним целой стопой. Рядом на маленькой горелке весело пыхтел кофейник.

- Надеюсь, от детектора лжи будет хоть какой-то прок, - сказал Дженкинс. - Но я сильно сомневаюсь. Наливайте себе кофе. Есть какие-нибудь идеи?

- Ни единой, - ответил Хендрикс. - Все еще пытаюсь проснуться.

- Проблема вот еще в чем, - продолжил Дженкинс. - Как можно судить о цивилизации в целом по единственному ее представителю? Можно ли, к примеру, так судить о человеческой расе? Прошу прощения, у меня, кажется, не осталось сахара.

- Я люблю без сахара, - сказал Хендрикс. - А у вас есть идеи?

- Ни одной толковой. Зато ООН уже теребит меня, требуя решения. Они совершенно исключают возможность ошибки.

- Я тоже, - ответил Хендрикс, чувствуя, как оживает после глотка дымящегося кофе.