Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

- Эй, займитесь-ка делом! - крикнул он в открытое окно.

Язвительным хором туземцы ответили: "Хорошо, господин" - и поплелись прочь. Нужно попросить их не обращаться к нему "господин". Его должность - управляющий.

Эвик подошел к двери, готовый начать свой первый рабочий день в должности управляющего. Пушок столкнулся с каким-то тощим местным зверьком, но гордо прошествовал мимо.

- Молодец, киса, - похвалил кота Эвик и направился в поле.

Следующие две недели принесли одни разочарования. Сельжане, казалось, забыли все, чему их учил предшествующий управляющий, и Эвику пришлось начинать с нуля, по новой объясняя принципы ведения сельского хозяйства и его важность в жизни туземцев.

Сельжане ухмылялись, сыпали ругательствами и изо всех сил старались не замечать управляющего. В конце концов Эвик отправил всех в поле, и ситуация начала выправляться. Сельжане неохотно готовили почву под посев семян, что должно было в будущем обеспечить их продовольствием, а Эвик присматривал за ними, следя за тем, чтобы они не обманывали сами себя.

Он рассудил, что хорошая социологическая статья о сельжанах произведет на начальство благоприятное впечатление и положительно скажется на его карьере. В один из дней он взял с собой в поле бумагу и карандаш.

- Скажи-ка, - обратился он к старому бородатому сельжанину, исправно машущему мотыгой на краю поля, - почему вы все разговариваете на английском?

На ознакомительной лекции этот момент почему-то не прояснили.

Туземец уставился на Эвика.

- Господин, - сказал он, - до прихода землян мы использовали множество разных языков. У каждой семьи был свой собственный язык. У меня тоже. Никто в мире не мог разговаривать на нем, даже моя жена. - В его взгляде сверкнула гордость.

- Как же ты общался с другими? Учил их языки?

- Ни с кем я не общался, - гордо заявил сельжанин. - Стал бы я учить язык низших существ. Другие, - он презрительно махнул в сторону работающих, - тоже не учили. А вот использовать язык землян было не столь унизительно. Потому что вы - пришлые.

- Ты не любишь пришлых?

- Не люблю, господин. Я ненавижу своих, но пришлых - куда сильнее.

- Не называй меня "господин". Я - управляющий.

Эвик делал заметки, пока туземец работал. Это немыслимо, чтобы люди были настолько нетерпимыми и такими невероятно разобщенными! Туземец безучастно помахивал мотыгой, едва царапая грунт.

- Работай как следует! - прикрикнул Эвик. - У вас есть какие-нибудь братства?

- Какие-нибудь что, господин?

Эвик объяснил.

- Нет, господин. Мы все - единое целое. Мы - народ. Но никто никого не любит, и никто не объединяется.

- Почему же вы называете себя народом? Чтобы потешить самолюбие?

- Нет! - Старый сельжанин сплюнул на землю. - Пусть я и не люблю свой народ, но мы все равно лучше других. Лучше, чем пришлые.

- Вроде меня?

Молчание туземца было красноречивее любых слов.

- Ладно, оставим это, - сказал Эвик. С такой извращенной логикой он еще не сталкивался. Если и есть на свете раса законченных психов, решил он, то она именно здесь.

- Взрыхляй глубже! - указал Эвик. Туземец едва ворошил грунт.

Эвик продолжил обход полей. Спустя некоторое время он понял, что никто не работает. Сельжане размахивали мотыгами, стукали ими по земле и внимательно следили, чтобы не сделать больше, чем соседи по полю.

- А ну работайте, черт вас возьми! - разозлился Эвик. Если они ничего не посеют, то не будет зерна. А не будет зерна - Колониальное управление повесит на него всех собак.

- Хорошо, господин, - раздался насмешливый хор, и туземцы продолжили вяло царапать землю.

- И не называйте меня так.

Обязательно нужно написать о них статью. Получается, они - одно большое братство. Братья по ненависти. А я и Пушок вне их круга.

- Рыхлите землю как следует. - Он покопался в памяти, подыскивая подходящие угрозы, потом вспомнил, что все примитивные создания суеверны. - Не будете усердно работать, за вами придет дьявол.

Сельжане дружно ухмыльнулись. Один из них сплюнул на землю.

- Что это значит? - спросил Эвик.

- Так нет же никакого дьявола, господин.

- Богов тоже, - добавил другой.

- И вообще нет никого величественнее меня, - повысил голос первый. - На всем белом свете!

- Лживая дрянь! - воскликнул второй. - Самый величественный - я, а не ты! И никак иначе!

Двое уставились друг на друга, угрожающе подняв мотыги.

- А ну, тихо! - прикрикнул Эвик.

- Мерзкая гадина!

- Вшивая куча!

Они остервенело приплясывали на месте, размахивая мотыгами, но так, чтобы не задеть друг друга. Из ознакомительной лекции Эвик помнил, что туземцы избегают насилия. Уж очень они трусливы и боятся получить сдачи.

- А ты. ты тоже грязная крыса! - вдруг крикнул кто-то из туземцев своему соседу.

В воздух взметнулись мотыги, но раскачивались они осторожно, чтобы ненароком никого не зацепить.

- Хватит! - взревел Эвик. - Прекратите, чертово отродье!

Туземцы опустили мотыги и окатили землянина волной коллективной ненависти.

- Хоть я тебя и на дух не переношу, - сказал кто-то кому-то, - но господина я ненавижу сильнее.

- И в этом мы едины, презренное животное, - ответил туземец.