Читаем Все разбитые осколки полностью

— Приют уже некоторое время пытается привлечь новых спонсоров, и с тех пор, как умерла моя мать, мы потеряли многих благотворителей, которые так и не продлили свои контракты по истечению срока их действия. Я пыталась, — ее голос надломился, — но это так чертовски тяжело вернуть его в то положение, в котором оно было у моей матери. В данный момент я могу продолжать это делать и могу платить своим сотрудникам, но у меня заканчивается время. Заканчиваются деньги.

— Твой отец спонсирует приют, не так ли?

Она кивает.

— Да, но он тянет с выплатами, потому что его собственный бизнес терпит неудачу.

По крайней мере, это я знал. Я заглянул в его компанию в тот день, когда нанес ему визит, и она не просто переживала трудности, она была на грани полного разрушения. Я был уверен, что она не продержится еще один год, не без поддержки губернатора в обмен на Эмери как жену его сына.

— Он сказал мне, что откажется от выплат, если я не соглашусь выйти замуж за Джека, — я напрягаюсь от ее слов.

Этот чертов подонок. Я бы его тоже убил!

— Я не видела другого выбора, — Эмери продолжает, игнорируя мою внезапную вспышку ярости. — Но если я выйду замуж за Джека, то стану новой игрушкой для битья, которую убьют. Может быть, не скоро, но со временем. Я не хочу этого делать. А теперь квартира продана, и мне говорят, что я должна переехать к нему, а я просто… я просто не могу.

Я должен был что-то сказать в тот момент, рассказать ей о том, что я сделал, но вместо этого из меня вырываются слова…

— Ты не переедешь к нему, — рычу я, сжимая руки. Моя. Она была, черт возьми, моей! —Тебе нужна моя помощь, Эмери?

Она слегка кивает.

— У меня больше никого нет.

* * *

Я останавливаю машину в круглом дворе рядом с фонтаном перед большим домом на вершине скалы, который Габриэль и Амелия называли своим. Вид был поразительным: мили океана были доступны вашему взору, а с другой стороны был обзор город. Этот дом был замком, который смотрел на все это. Была причина, по которой Сэйнты владели городом и делали это в течение очень долгого времени.

— Где мы? — Эмери смотрит на дом, а затем на вид, сжимая рукой горло. Я немного обработал раны на ее лице, но мне хотелось, чтобы Девон, семейный врач, их осмотрел.

— Это дом Габриэля и Амелии.

— Габриэля? — ее глаза расширяются от ужаса.

— Тебе нужна моя помощь, Эмери, вот тут-то она и начинается. Начнем с качественной обработки ран на твоем лице.

— Тогда зачем сюда приезжать? Почему бы не поехать в клинику?

Я хватаю ее за руку и осторожно уговариваю идти за собой. Она неохотно следует за мной, шаркая носками ботинок по гравию.

— В клинике нет Девона.

— Все не так уж и плохо, — бормочет она. — Мне не нужно обращаться к врачу. Я не думаю, что мне следует здесь находиться.

Дверь открывается прежде, чем мы достигаем верхней ступеньки, и Амелия стоит там, прижав Линкольна к груди и прищурив глаза. Я целую ее в щеку и прохожу мимо нее дальше в дом, оборачиваясь на Эмери.

— Заходи, Эмери, — тихо приказываю я.

— Все в порядке, — тепло улыбается ей девушка. — Я Амелия.

Широко раскрытые глаза Эмери бросаются на меня, и я добавляю:

— Жена Габриэля.

— Э-э, Эмери, — она пожимает протянутую руку той, которую я не держу. Амелия не упустила из виду этот факт. На ее губах появляется застенчивая улыбка.

— Девон ждет в кабинете, — говорит она мне.

Эмери следует за мной, замечая все, что видит: мужчин, расставленных вокруг дома, большое фойе и длинные коридоры, запах домашней еды, доносящийся из кухни.

— Садись, — говорю я ей, кивая Девону, который ждет на диване со своими принадлежностями.

Для меня здесь ничего не было в новинку. Это было моим домом с самого детства, и мне потребовалось время, чтобы к этому привыкнуть, но теперь это все, что я знаю.

Она сидит неподвижно, сжав руки в кулаки на бедрах.

— Кто она? — шепчет Амелия.

Я ухмыляюсь, отвечая:

— Моя сводная сестра.

Рядом с моим ухом раздается вздох, но я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на выражение шока, которое, я знаю, будет на лице Амелии, или на обвинения, которые наверняка тоже будут там. Они не могли понять, не могли знать, что когда она была со мной, у меня не было ощущения, что я тону. Я не чувствовал, что ненавижу себя настолько сильно, что едва могу спать по ночам.

В моей голове было опасное место, и я заслужил эту боль. Я хотел этого, чтобы напомнить себе о том, что я сделал, но я также желал освобождения, когда казалось, что я не могу дышать самостоятельно.

— Атлас, ты…

Шипение боли Эмери заставляет меня подойти ближе, прерывая Амелию, прежде чем она успевает закончить свой вопрос. Девон промывал порез на губе какой-то сильно пахнущей жидкостью, а Эмери зажмурила глаза. Он поднимает бровь, отмечая охватившую меня агрессию.

— С ней все в порядке, — говорит Девон. — Просто немного печет.

— Ей нужны швы? — спрашиваю я.

Моя мать. Моя чертова мать, Мария, сделала это с ее лицом. Девушка рассказала мне историю и причину. Рассказала, что она сделала, чтобы заставить выйти ее из себя. Мне нужно навестить маму.

Перейти на страницу:

Похожие книги