все сердца разбиваются

— Неужели с тобой все так плохо? — спросил вдруг Майкрофт, и в голосе его явственно прозвучало… да, снова оно. Разочарование.

— Мне нужна работа.

— Я уже говорил тебе…

— Мне нужна моя работа. Мне нужны мои руки. И мне нужно узнать имя одного человека.

— Кто он?

Шерлок покачал головой.

— Что ты о нем знаешь?

— Синий шарф. Голубые глаза. Нет пульса. Он следит за мной. Он пробирается в мою квартиру, — Шерлок сжал зубы, заставив себя заткнуться. Ему было сложно дышать, и еще сложней поднять взгляд на брата. Майкрофт смотрел серьезно, накренившись вперед в своем громоздком кресле.

— Думаешь, ты в опасности? — встревожено спросил Майкрофт. Шерлок широко распахнул глаза, глядя на него. А потом медленно выдохнул. Облегчение заполнило его с ног до головы.

— Не считаешь меня психом?

— Посттравматическое стрессовое расстройство, психосоматические боли и тремор, социопатия, синдром дефицита внимания и паранойя — слишком много даже для тебя.

— Ограничимся социопатией? — с ней Шерлок чувствовал себя уютно.

— И психосоматикой, безусловно. Остальное оставим на откуп бездарным психотерапевтам, надо же им что-то писать в своих отчетах для меня.

Шерлок усмехнулся, и Майкрофт тоже растянул губы в улыбке. После выпивки в нем всегда просыпалось чувство юмора. Он был из той породы людей, которых алкоголь делает терпимее, ровно до тех пор, пока не лишает человеческого облика полностью.

— Я установлю камеры в твоей комнате, если хочешь. И мы проверим, кто пробирается к тебе и каким способом, — предложил Майкрофт, а Шерлок отмахнулся.

— Я знаю, что ты уже установил их. Не нужно считать меня идиотом.

— Тем лучше. Хочешь просмотреть записи прямо сейчас?

— Нет. Но через пару дней. Он становится все наглее. На днях он оставил мне сэндвич на столе.

— Проверил на яды?

Шерлок фыркнул.

— И что?

— Чист, — он пожал плечами. Майкрофт наморщил лоб, глядя исподлобья.

— Мерзкий убийца пытается заставить тебя завтракать? О, мы должны немедленно прекратить эти зверства. Так, чего доброго, он научит тебя расчесываться.

— Это не смешно. Я не делаю сэндвичей, ты ведь знаешь. Корочка была обрезана.

Шерлок сложил пальцы у подбородка, рассеянно блуждая взглядом по столешнице.

— Он хочет показать, что может это. Что рядом, а я не слышу его, не успеваю заметить. Он все время поблизости, на краю зрения, за плечом — но когда я оборачиваюсь, там никого. Видит, но невидим, слышит, но неслышим. Он знает обо мне все, Майкрофт, каждую мелочь. Знает, как я пью чай.

— Там и чай был? Вместе с сэндвичем?

— Моя жизнь в его руках, — медленно проговорил Шерлок, пропустив восклицание Майкрофта мимо ушей. — И он дает мне это понять. О-о, он хочет, чтобы я знал. Чтобы я знал, что он побеждает. Он хочет сыграть со мной в прятки. Или жмурки. — Шерлок закрыл глаза, выставив вперед руку и нащупывая невидимое лицо в пустоте.

— Шерлок… — голос Майкрофта звучал устало. — Иди домой.

*

Шерлок все никак не мог прекратить думать про пациента из триста девятой. Он ненавидел бросать дела на полдороги. Это лишало его покоя. Каждое действие должно быть законченным; углы выровнены, строки дописаны. Зуд расходился по всему его телу, когда он не мог завершить начатое.

Шерлок углубился в инфекциологию. Он заказывал книги через интернет, если чего-то не хватало в его личной библиотеке. Прежде у него было не так уж много свободного времени, чтобы читать, и скрашивать досуг он предпочитал Киттсом либо книгами по нейрохирургии. Но царапина — она была уликой, а свинка Эдди — главным подозреваемым в деле о болезни.

Шерлок чувствовал, что его мозг перегружен информацией, и необходима перезагрузка. Он медитировал, сидя у открытого окна — холод помогал сосредоточиться. В минуты ярости набрасывался на вещи, как на врагов – опрокинул диван с жутким грохотом, и соседи потом стучали. Приходил домовладелец, но Шерлок ему не открыл — не хотел, чтобы тот видел квартиру. Всюду был мусор, коробки из китайского ресторана и книги, заложенные на нужных страницах. Шерлоку приходилось наступать на книги, чтобы передвигаться по квартире — они покрывали каждый дюйм пола, не говоря уже обо всех прочих поверхностях. Пепельницы были набиты сигаретами и источали дым: Шерлок запретил себе делать больше трех затяжек, а потом аккуратно клал зажженную сигарету в пепельницу, чтобы заполнить комнату дымом. Пассивное курение всегда нравилось ему больше; возможно, он был слишком ленив. Иногда Шерлок хотел, чтобы у него был какой-нибудь человек, готовый курить за него: затягиваться и выдыхать дым ему прямо в губы.