Все сказки старого Вильнюса. Начало

В общем, правый берег – не наш. Не мы там хозяйничаем, а старые духи здешних мест. Звучит возвышенно и романтично, но на практике, к сожалению, ничего особо хорошего в этом нет. Им не нравится, что в лесах, где они когда-то безраздельно властвовали, какие-то нахалы построили город, лесные духи не любят и не понимают города. К тому же у большинства по-стариковски тяжелый характер. И старомодные, давным-давно никому не нужные, печальные, пугающие чудеса, когда-то успешно вносившие некоторое разнообразие в монотонное крестьянское бытие.

Людям на правом берегу живется невесело, хотя сами они этого, конечно, не ощущают, им кажется, все нормально, жизнь везде и у всех примерно такова.

Обычное дело, с людьми вечно так: сперва соглашаются на что попало, а потом свято верят, будто иных вариантов судьбы для них не было, и даже теоретически быть не могло.

Нёхиси обычно делает вид, будто ему плевать. Не наш правый берег, значит не наш, подумаешь, больно надо. Ему же хуже.

По большому счету, Нёхиси совершенно прав. Именно это меня и не устраивает. Не хочу, чтобы здесь, совсем рядом, буквально у меня под носом было какое-то «хуже». Я этого не выношу. И поскольку по складу характера я скорее конкистадор, чем мечтатель, на моем счету уже добрая сотня попыток захапать себе северный правый берег. В смысле подарить ему нашу веселую власть.

А что до сих пор ничего не вышло – это меня, конечно, бесит. Но ничего страшного в этом нет. Неудачи – не повод сдаваться. Просто иногда попадаются вот такие непростые дела.

* * *

Лена сама не смогла бы сказать, сколько времени вот так бесцельно бродила. Может, полчаса, а может, все полтора. В какой-то момент вышла на площадь, посреди которой стоял маяк[46]; то есть, понятно, что никакой не маяк, просто одинокая башня с первого взгляда показалась ей маяком в каменном море, но увидев ее, Лена рассмеялась, громко, вслух, как при жизни, в смысле, как при Митиной жизни. В общем, как давно уже не могла.

Все еще смеясь, ушла от площади по широкому проспекту, почти совершенно пустому, что странно для позднего утра буднего дня; в какой-то момент свернула направо и вскоре вышла к реке. Смутно помнила из статьи, наспех прочитанной перед поездкой, что рек в городе целых две, но как они называются, уже забыла. Ладно, неважно, любая река – просто река.

Реку можно было перейти по мосту, благо он оказался совсем рядом. Большой, широкий, с тротуарами для пешеходов и мостовой для транспорта. Лена вовсе не была уверена, что ей так уж нужно на другой берег, где высились небоскребы и казавшийся совсем маленьким на их фоне двуглавый храм, но все равно зачем-то туда пошла.

По реке плыли совершенно круглые льдины, самые крупные – около метра в диаметре, остальные помельче; это выглядело так, словно кто-то настрогал для салата гигантский ледяной огурец, но почему-то не в миску, а в реку. Лена никогда раньше ничего подобного не видела. Так засмотрелась на стремительно несущиеся вниз по течению ледяные круги, что споткнулась и чуть не упала. И упала бы, если бы какой-то прохожий не подхватил.

Лена так и не поняла, откуда он взялся – не было же рядом никого! Сперва почти испугалась, но быстро опомнилась. Откуда-откуда, шел человек позади, просто громко не топал и не пыхтел.

– Все в порядке? – спросил Лену прохожий. – Голова закружилась? Когда я смотрю на бегущую реку, у меня тоже кружится голова. Поэтому лучше смотреть, стоя на месте. И крепко держаться за перила. Вот так.