Все схвачено

– Пошли ко дну, – в меру остроумно срифмовал Легат. Но тут же посерьезнел: – Короче, пока мы там стояли с открытыми варежками, к нам подплыла моторка, а в ней был мужик, который предложил вывести нас на божий свет. Он сказал, что тоннель выходит в Реку, а там – пристань. Мы, ясное дело, согласились, потому что ползти на пузе назад не хотелось. Ты бы как поступил?

– Так же, так же. Дальше давай.

– Даю. Он вывез нас в Реку напротив Центропарка, там действительно пристань была. Мы вылезли из лодки, а нас уже ждали.

– Кто ждал? Акын из тебя… – хотел выматериться, но не стал: ситуацией владел Легат. Какой-никакой, а все ж акын – он.

Но тут в песню акына ворвался звонок прямого телефона. То есть звонила помощница, которая не очень любила Легата.

Командир легко матюкнулся и снял трубку:

– Да?

Прямые телефоны ужасны тем, что голос собеседника на том конце провода слышен в радиусе пяти метров.

– Вам звонит Генерал. Из Конторы.

– Скажите, что у меня селекторное совещание, прерваться не в силах, – с ходу сочинил Командир. Он был с помощницами вежлив и не позволял себе «тыкать» им. Только на «вы». – Я позже перезвоню. Напомните…

Повесил трубку.

– Кто вас ждал?

– Однако, звонок – к месту. Прямо мистика какая-то!.. Нас как раз ждали конторские ребятишки в штатском, а старшим у них был капитан, который так и представился.

– Откуда Контора взялась?

– Не от верблюда же. С площади имени Друга Детей, как и положено. Нас очень вежливо попросили сесть в автобус… старенький такой автобус, совсем «из раньше»… и отвезли на вышеназванную площадь. Для чего? Ну, скажем, для доверительной беседы. А откуда взялись? Ну, это просто. Они тоннель и причал пасут денно и нощно. Этот лодочник, Хароном его зовут, на пристани и живет. И звоночек у него есть. Как кто в тоннель из дверей с орлом вылезет на причал, так звонок и звенит. Полагаю, звонок – фигура речи и легенда. Тем более что когда я вчера уходил – они как раз меняли систему на какую-то новую, специально разработанную… А Харон по звонку споро рулит в тоннель, чтоб подобрать незваных гостей, спасти их от тяжкой доли переть обратно под землей в кромешной тьме, ну и, кстати, передать в руки стражей порядка… А на деле, если честно, иначе. Такие гости, как мы, в смысле – незваные, нежданные, там, как я понял позже, вообще не бывают. Мы – первые. Потому что у нас ключ от ворот был. У тех, кто этим путем идет, должен быть ключ. И наша Контора их Контору должна как-то поставить в известность о внеплановом переходе. Хотя в тамошней Конторе уверены, что Гумбольдт ходит туда-сюда постоянно. Тоже внепланово. И неловленно… Может, он сигнализацию научился блокировать?

– Подожди. – Легат впервые в жизни видел пусть немного, но все же растерянного Командира. – К этой пристани, насколько я понимаю, можно добраться на автомобиле, на метро, на троллейбусе, черт-те на чем! Сел и приехал. Что за кретины путешествуют туда под землей? Это что, любимая игра диггеров? Кто первый доберется до причала у Центропарка…

– Во-первых, не игра, как я понимаю. Во-вторых, уж никак не диггеров, если не считать много раз помянутого нами Гумбольдта. Это, Командир, игра Конторы. И не той Конторы, из которой тебе только что Генерал звонил, а другой.

– Какой другой? Контора одна.

– Это верно. Но люди – разные. И время разное. К воротам с орлом мы добрались в наше время, а вышли из них, не поверишь, сорок лет назад. И автобус поэтому нас вез не старенький, а новенький, склепанный на знаменитом в свое время автобусном заводе у притока Большой Реки. И памятник Другу Детей там по-прежнему стоит на площади. И портреты в Конторе изображают кого? Да незабвенного Бровастого вождя. И беседу я имел в кабинете аж самого Главы Конторы – с ним и имел. И кто бы это был, как думаешь? Не стану мучить. Это был интеллигентнейший человек, известный даже тебе, сопливому в то время детенышу, гроза всех диссидентов Страны, короче, Очкарик… А теперь, если хочешь, вызови карету «скорой помощи» из ближайшего дурдома и сдай меня туда – для опытов. Только думаю я, что не вызовешь. Потому что у меня есть конкретное поручение лично от Очкарика.

– Какое? – Командир выглядел, скажем так, не слишком адекватно.

– Вообще-то какое-то странное: найти Гумбольдта. И убедить вернуться и продолжить работу. Но это, как я понимаю, поручение для прикрытия. Потому что они явно смирились с его исчезновением. Ну, не хочет он на Контору пахать! Устал… Поэтому надо срочно заменить его. У них, похоже, все встало. А заменить может только наша нынешняя Контора. Между двумя Конторами – соглашение о дружбе, блин, и взаимопомощи…

– Кем заменить?

– Кем-кем… Мной!