Все случилось летом

Тедис взглянул на рейд и увидел человека в черном. Он не спеша шагал по настилу перемычки, ненадолго задержался возле сортировщиков, пошел дальше. Одна рука в кармане пальто, другая помахивала Деревянным метром. Дивпэда-старший. Возвращаясь к своим мыслям, Тедис произнес:

— Если только отец тебя отпустит. А вообще, чего там загадывать. Может, я и сам уйду отсюда. Не нравится мне у вас. Дыра дырой… Говорят, в Атлантике на сельдях хорошо зарабатывают. Вот где море, простор, приключения всякие. А то в Казахстан махну, на целинные земли. Или на Сахалин… Надоело тут. Тебе, конечно, невдомек, что здесь я ради идеи страдаю… Идея, брат, штука такая, из-за нее можно неделю на черством хлебе и воде просидеть. Теперь у меня одно на уме — отомстить. Как сказал поэт: «Мести сладостная сила, лишь она волнует кровь…»

— А по-моему, там о страсти говорилось? — неуверенно проговорил Дивпэда. — Страсти сладостная сила…

— Какое это имеет значение — страсти или мести? Ох и чешутся руки одного придурка пристукнуть. Словно мерзкую козявку.

Дивпэда усмехнулся.

— Мерзкую козявку можешь пристукнуть. Только нет их пока. Время не вышло.

— Дурак ты, — беззлобно бросил Тедис. Закутавшись плотнее в свою куртку, он кинул в воду крошечный окурок. Шлепая по грязи, стал подниматься по склону. С полдороги вернулся — багор забыл.

— Пропади он пропадом!

На ходу кивнул приятелю — голову подними. На высоком берегу стоял Дивпэда-старший. Стоял и смотрел. Одна рука в кармане черного пальто, другая деревянным метром хлестала по голенищу сапога. Если бы не багор, Тедис давно бы посвистывал где-нибудь в отдаленье, рядом с Капитаном и другими рабочими, валившими в реку дрова. Но теперь придется встретиться с начальником. А Тедис привык всегда избегать начальство, большое и малое.

На берегу, шагах в пяти от Дивпэды, Тедис снял кепку и поклонился. Его приветствие было настолько подобострастным, что начальник брезгливо поморщился, а его и без того румяное лицо побагровело. Ему показалось, что рабочий смеется над ним. Сощурив глаза, он смотрел, как Тедис одной рукой — в другой держал багор — пытается снова напялить свою поношенную кепчонку, смотрел и не знал, как ему быть. Но что-то надо было сказать, и он сказал, что никак не поймет, будет сегодня дождь или не будет. Если дождь пойдет, то завтра сюда на машине не подъедешь, и придется тогда на другой склад перебираться, где имеются резервы. Сказав это, он замолчал, чувствуя себя как-то неловко: с какой стати все это рассказывать мальчишке. Что он смыслит в машинах, в резервах?

А Тедис между тем надел кепку. Глянув на небо, затянутое облаками, сочувственно закивал головой.

— Вот бы лягушка сейчас пригодилась. Да стеклянная банка. Налить в нее воды, опустить туда лесенку. Сидит лягушка в воде — к непогоде, забралась на лесенку — солнышку быть. Это дело верное. Ручаюсь, товарищ начальник!

Дивпэда ничего не ответил. Уходя, Тедис слышал позади ритмичные удары деревянного метра по голенищу сапога. А когда он отошел настолько, что не мог ничего расслышать, Дивпэда-старший произнес одно-единственное слово:

— Пьянчуга!

Трактор с ревом карабкался по склону. Дивпэда стоял, казалось, внимательно разглядывая развороченную землю. Когда трактор выбрался на ровное место, он махнул рукой, чтобы тракторист приглушил мотор. Подойдя ближе, он сердито крикнул сыну:

— Чего с ним путаешься, с этим пьянчугой! Смотри, как бы сам таким не стал. Останешься без гроша…

Дивпэда-младший молчал. Только уши опять покраснели.

— Смотри у меня! — пригрозил отец и зашагал в ту сторону, куда ушел Тедис и где рабочие валили в реку дрова.

Первое, о чем Капитан спросил подошедшего начальника, был спирт. Плотогонам ежедневно полагалось пятьдесят граммов этой жидкости. Но по каким-то причинам в последнее время спирт не выдавался, и теперь каждому причиталась изрядная толика. Рабочие окружили Дивпэду, и только Тедис продолжал валить дрова: ему было холодно и он пытался согреться.

— Будет вам спирт, будет, — ухмыляясь, произнес начальник. — Что положено, то положено. Получите все, до последнего грамма. Но, — и улыбка исчезла с лица, — никаких загулов, понятно? Чтобы я об этом не слышал! Ни сегодня, ни завтра.

— Когда спирт дают, — сказал Капитан, плутовато подмигивая, — сметливое начальство исчезает с горизонта — ничего не видеть, ничего не слышать… — Капитан тихонько прыснул. — Мы-то народ бывалый. А вот Тедиса стоит поучить уму-разуму. Слышь, Теди! Продаешь свой спирт? Иначе, приятель, без порток останешься!

Дивпэда откинул полу своего пальто, достал из кармана брюк серебряные часы. Звучно щелкнув, отскочила крышка.

— Пора кончать, — сказал он.

Смех мгновенно оборвался, все бросились отыскивать свои багры — спешили домой.