Все страхи мира

Ф-16С, "Боевые соколы", не были идеальными самолетами для такой операции, но они обладали большой скоростью. Всего двадцать минут назад четыре истребителя вылетели с базы ВВС в Рамштейне. Поднятые в воздух по объявленной ранее боевой готовности номер три, они направились на восток в сторону того, что по-прежнему называли внутригерманской границей. Они даже не успели долететь туда, как новый приказ послал их к южной части Берлина посмотреть, что происходит в расположении Берлинской бригады. Четыре "Орла", Ф-15, взлетевшие из Битбурга, обеспечивали им прикрытие с воздуха. Все восемь американских истребителей имели на вооружении только ракеты класса "воздух – воздух", Ф-16 несли вместо бомб по два топливных бака, а "Орлы" – объемистые топливные элементы. С высоты в десять тысяч футов они видели на земле вспышки и взрывы. Звено из четырех истребителей разбилось на пары и спустилось, чтобы изучить обстановку с более близкого расстояния, а "Орлы" барражировали высоко в небе. Позднее выяснилось, что причин на то было две. Прежде всего, летчики были более чем застигнуты врасплох, чтобы приготовиться к возможной опасности; к тому же потери американских ВВС над Ираком были настолько незначительными, что летчики просто упустили из виду, что сейчас находятся в другом регионе.

На вооружении русского танкового полка находились противовоздушные ракеты класса "земля – воздух", СА-8 и СА-11, а также обычный комплект зенитных установок "Шилка" калибром 23 миллиметра. Командир зенитной роты ждал этого момента и не включал свои радиолокационные установки, короче говоря, проявил немалую находчивость, которой так не хватало иракцам. Он дожидался, когда американские самолеты снизятся до тысячи метров, прежде чем дать приказ открыть огонь.

Едва засветились экраны предупреждения об опасности на американских истребителях, как с восточной стороны русской базы им навстречу взмыл рой зенитных ракет. "Орлы", находящиеся значительно выше, имели куда больше шансов уклониться от ракет, чем "Боевые соколы", которые летели прямо на ракеты. Одна пара истребителей была сбита через несколько секунд, но вторая пара сумела уклониться от первой волны ракет. Однако один из истребителей второй пары пострадал от осколков второй волны ракет СА-11, от которой почти уклонился. Летчик катапультировался, однако погиб при слишком сильном ударе о крышу жилого дома. Четвертый Ф-16 сумел спастись – он спикировал к самой земле, включил форсаж и с ревом над крышами домов улетел на запад. К нему присоединились два "Орла". Всего на город упало пять подбитых американских истребителей. Уцелел лишь один летчик. Спасшиеся самолеты сообщили о происшедшем по радио командующему американскими ВВС в Европе, штаб которого находился в Рамштейне. По его приказу к взлету уже готовилось двенадцать истребителей Ф-16 с полной боевой нагрузкой. Следующий налет американских самолетов будет совсем другим.

ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:

МЫ ПОСЛАЛИ В БЕРЛИН НЕСКОЛЬКО САМОЛЕТОВ ДЛЯ ВЫЯСНЕНИЯ СИТУАЦИИ. ОНИ БЫЛИ СБИТЫ СОВЕТСКИМИ РАКЕТАМИ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИЗОШЛО?

– Что это значит?

– "Сбиты без предупреждения"? Там идет сражение, именно поэтому туда и были посланы американские самолеты! У нашего полка есть зенитные части, – объяснил министр обороны. – На вооружении этих частей противовоздушные ракеты малой дальности действия, способные поражать лишь самолеты на небольшой высоте. Если бы американцы только изучали ситуацию с безопасной высоты – десять тысяч метров, – мы не смогли бы даже коснуться их. В данном случае они, до-видимому, спустились ниже, по-видимому, пытались поддерживать наступление своих войск с воздуха. Только при таких условиях мы могли сбить их.

– Но у нас нет никакой информации?

– Действительно нет, нам еще не удалось установить связь.

– Не станем отвечать на этот вопрос американского президента.

– Тогда мы совершим ошибку, – заметил Головко.

– Ситуация и без того достаточно опасна, – сердито произнес Нармонов. – Мы не знаем, что там происходит. Как мне отвечать, если, как он утверждает, у него есть сведения о событиях в Берлине, а у меня их нет?

– Не ответив на этот запрос, мы как бы признаем свою вину.

– Мы вовсе ничего не признаем! – вышел из себя министр обороны. – Мы не пошли бы на это, даже если бы они напали на нас, а нам неизвестно, произошло ли вообще такое нападение или нет.

– Давайте так и ответим, – посоветовал Головко. – Может быть, если они поймут, что мы тоже ничего не понимаем, как и они, то поверят…

– Но они не поймут и не поверят. Нас уже обвинили в нападении, как же они поверят заявлению, что мы не контролируем ситуацию в этом районе.