Всё та же я

Я бросилась на поиски телефона. Телефон стоял на столике в холле, рядом лежало несколько телефонных книг. Набрав «911», я объяснила, что случилось.

– Мэм, бригада уже выезжает, – ответили мне. – Вы можете остаться с пациенткой и открыть дверь?

– Да-да, конечно. Но она очень старая и хрупкая. И похоже, она без сознания. Пожалуйста, приезжайте скорей!

Взяв в спальне лоскутное одеяло, я накрыла миссис Де Витт и попыталась вспомнить, что говорил Сэм насчет оказания первой помощи упавшим пожилым пациентам. Самый большой риск состоял в том, что одинокие старики иногда оставались лежать на полу в течение многих часов. А миссис Де Витт была совсем холодной, несмотря на то что центральное отопление шпарило вовсю. Я села возле миссис Де Витт, взяла ее ледяную руку в свою и принялась осторожно гладить, чтобы дать ей понять, что она не одна. И тут меня внезапно стукнуло: а если она вдруг умрет, не обвинят ли в этом меня? Тем более что Гупник непременно подтвердит, что я преступница. В голове промелькнула трусливая мысль дать деру, пока не поздно. Но как можно было оставить миссис Де Витт в таком состоянии?

И тут, в самый драматический момент моих мучительных раздумий, миссис Де Витт неожиданно открыла глаза.

– Миссис Де Витт? – (Она растерянно заморгала, явно пытаясь понять, что произошло.) – Я Луиза. Из квартиры напротив. Вам очень больно?

– Я не… знаю. Мое… запястье, – отозвалась миссис Де Витт слабым голосом.

– «Скорая» уже едет. С вами все будет хорошо. Все будет хорошо.

Она окинула меня мутным взором, словно пытаясь понять, кто я такая и есть ли в моих словах хоть какой-то смысл, и внезапно нахмурилась:

– Где он? Дин Мартин? Где моя собака?

Я обвела глазами комнату. Дин Мартин, забившись в угол, лежал на боку и шумно обследовал свои гениталии. Услышав свое имя, мопс тотчас же вскочил на ноги.

– Он здесь. С ним все в порядке.

Миссис Де Витт облегченно закрыла глаза:

– Ты присмотришь за ним? Если мне придется ехать в больницу? Ведь меня отвезут в больницу, да?

– Да. И конечно, присмотрю.

– У меня в спальне лежит папка, которую нужно отдать врачам. На прикроватном столике.

– Нет проблем. Я все передам.

Я снова взяла ее за руку. Дин Мартин, лежа в дверях, настороженно косился на меня, а точнее, и на меня, и на камин, пока мы в полной тишине ждали бригаду парамедиков.

* * *

Я поехала в больницу вместе с миссис Де Витт, оставив Дина Мартина в квартире, поскольку в карету «скорой помощи» его не пустили. Когда все нужные бумаги были заполнены и миссис Де Витт положили в палату, я собралась уходить, предварительно заверив старую даму, что не брошу ее пса, а утром непременно приеду в больницу рассказать, как у него дела. Крошечные голубые глазки миссис Де Витт наполнились слезами. Надтреснутым голосом она принялась давать инструкции относительно его кормежки, прогулок, симпатий и антипатий, пока парамедики не остановили этот словесный поток, заявив, что больной необходим полный покой.

Смертельно уставшая и одновременно взбудораженная переизбытком адреналина, я вернулась в «Лавери», добравшись до Пятой авеню на метро. Вошла в квартиру миссис Де Витт, воспользовавшись ключами, которые она мне дала. Дин Мартин уже стоял в боевой стойке в коридоре, всем своим видом демонстрируя настороженность.

– Добрый вечер, молодой человек! Не желаете ли отужинать? – предложила я, совсем как его добрая знакомая, которой нечего опасаться, что у нее сейчас вырвут кусок мяса из щиколотки.

С деланой уверенностью я прошла мимо Дина Мартина на кухню, где, пытаясь расшифровать полученные инструкции, отмерила нужное количество вареного цыпленка и собачьего корма, уместившегося на тыльной стороне ладони, после чего положила корм в собачью миску, придвинув ее ногой поближе к псу:

– На! Ни в чем себе не отказывай! – (Мопс, озабоченно наморщив лоб, угрюмо уставился на меня выпученными глазами.) – Кушай! Ам! – (Он продолжал мрачно таращиться.) – Не хочешь есть, да? Ну и не надо.

Я вышла из кухни. Мне еще предстояло определиться со спальным местом.

Квартира миссис Де Витт была вполовину меньше апартаментов Гупников, но и маленькой ее точно не назовешь. Просторная гостиная с окнами от пола до потолка, выходящими на Центральный парк, была декорирована бронзой и дымчатым стеклом, совсем как некогда культовый ночной клуб «Студия 54». В столовой, обставленной более традиционно, стояла покрытая пылью веков антикварная мебель – свидетельство того, что помещением давным-давно не пользовались. Дальше шли кухня – сплошной меламин и пластик, – подсобное помещение и четыре спальни, включая хозяйскую с примыкающими к ней отдельной ванной комнатой и просторной гардеробной. Краны в туалетах и ванных, еще более допотопных, чем моя у Гупников, извергали неконтролируемые потоки брызжущей во все стороны воды. Я обошла квартиру с молчаливым почтением, которое невольно испытываешь, впервые оказавшись дома у малознакомого человека.