Все течет

Немалых трудов стоило матери снарядить Варвару в гимназию. Благотворительница не подумала об этом, а девочке нужна была и обмундировка, и книги. Вдова обегала всех в своём околотке и в городе – тех, у кого надеялась одолжить денег. Паровой утюг был заложен в ломбарде купца Камкова – и только через неделю Варвара была готова для гимназии.

Представление новой ученицы классу имело свой ритуал. Начальница лично – если то была маленькая девочка – за руку вводила её в класс. В отношении Варвары выполнен был не обряд, а лишь символ. Рука начальницы была несколько протянута в направлении Варвары, а Варварина протянута и поднята в направлении начальницы, но эти руки не прикасались одна к другой. Варвара шагала неуклюже, животом вперёд, ступая сначала на пятки, и один вид этой походки оскорблял дисциплинированный глаз. Слов было сказано мало. Новая ученица принята условно: до тех пор, пока выяснится, отвечает ли m-llе Бублик всем требованиям, предъявляемым к ученице гимназии. Для начала она будет сидеть одна (её парта уже стояла в классе на некотором расстоянии от остальных). В заключение начальница выразила надежду на «содействие» учителей, классной дамы и учениц. Она же, начальница, имеет ещё раз повторить, что традиции школы священны, не подлежат изменениям, и общий долг – поддерживать их.

Слыша её слова, не совсем понимая их, Варвара чувствовала, что в применении к ней они значат одно: её исключат за первую же провинность. Её встречают как врага, и ей не будет пощады.

Так началась борьба. С одной стороны – школа с почти вековой традицией, с начальницей, десятками учителей, классных дам и учительниц, с пятью сотнями учениц, с другой – Варвара. С мужеством, с огромным физическим и нервным напряжением она работала над собой, подгоняла себя к типу девочки, требуемому школой. Она изменила голос, из крикливого на ровный и мягкий; она изменила походку и, уже не топая ногами, ходила бесшумно; она не размахивала руками, не сморкалась в подол, не почёсывала спину о стенку. Она была воплощённым вниманием и покорностью, терпением, смирением, услужливостью. Она словно расстилалась по полу, позволяя топтать себя всем, кому вздумается, ибо она знала – ни одна из её ошибок не пройдёт незамеченной, никакой промах ей не простится. Слишком много глаз было обращено на неё – на диковинку школы, слишком много вокруг было зрителей. Это она должна была являть собою образ совершенства в младшем приготовительном классе.

Она узнала много новых мучений. Ей новы были заботы о своей особе: о безукоризненной чистоте рук, о причёске, о белизне зубов. Форменное платье дома оберегалось, как святыня, воротнички и манжеты Варвары были белейшими в классе. В дождь, в грязь, в снег, когда большинство учениц приезжало в экипажах, Варвара мерила расстояние от своей лачуги до мощёных улиц города пешком. Она двигалась путём акробатических прыжков, избегая луж и промоин. Спрятавшись за последним к гимназии углом, она вынимала из кармана принесённую палочку и тряпочки, отскребала грязь и старательно обтирала ботинки. В гимназии же старалась ступать легко, чтобы не оставить следов на паркете.

Другим её несчастьем были волосы – жалкие, бесцветные, пучками росшие косички плохо вскормленного и худосочного ребёнка, доныне не знавшие никакого ухода. Они не заплетались аккуратно, не лежали ни гладко, ни волной, как у других девочек; они торчали колючками, словно почвою их была не голова Варвары, а бесплодные пески пустыни. Они выбивались из-под круглого гребня (он стоил двадцать копеек!), приподнимая его. И убедившись, что никто не видит, поплевав на ладонь, Варвара старалась пригладить волосы. Из экономии она чистила только четыре передних, торчащих изо рта зуба, остальные, она надеялась, не были видны.

Так жила Варвара, поглощаемая страхом, заботой, опасениями, но она имела и свою награду: гимназия очаровывала, околдовывала её беспредельно. Там было всё, чего она искала. Её ум питался драгоценной пищей. Там, на уроках, она расправляла свои крылья.

Ум Варвары был особого порядка. Не получив воспитания, она не усвоила и его предрассудков. Это был пытливый, ищущий ум – свободный и смелый.

Учителя первые – один за другим – делались союзниками Варвары. С первых слов в классе она удивляла их меткою трезвостью суждений – это были её собственные мысли, простые и ясные, как весеннее утро. Она, неискушённая, ещё не знала опасностей свободного слова, да в её возрасте они ей и не угрожали.