Все течет

– Ну вот! – довольно восклицала старушка. – Вот ты и в гимназии. Великолепие какое – твоя форма! Носи на здоровье, учись, слушайся начальства и в каждодневной молитве помни: это святитель Николай устроил тебя в гимназию!

– Он?! – в негодовании воскликнула Варвара. Всё пережитое ею из-за гимназии разом встало перед её глазами. – Он?! – воскликнула она ещё раз. – Держи карман шире! Я всё сама себе устроила!

– Ну и накажет же тебя Господь за такие слова! – только и могла произнести ошеломлённая старушка.

Время шло. К Рождеству Варвара уже определённо стала первою ученицею класса. И в поведении её ничего заслуживавшего порицания не было замечено. М-llе Головина дважды посещала гимназию, справляясь о Варваре, и сердечно благодарила начальницу, что льстило последней, и она скрепя сердце соглашалась мысленно ещё «терпеть» вторжение нежелательного элемента в её образцовую школу.

Перед Рождеством начальница посетила приготовительный класс, поговорила с детьми о предстоящих радостных каникулах и, уходя, что-то вполголоса сказала классной даме, глазами указав на Варвару. Классная дама взглянула на неё и, в знак согласия, кивнула головой.

Сердце Варвары оборвалось; у ней захватило дыхание и похолодели ноги. «Исключают!» – сверкнула ужасная мысль. Скрюченными в судороге пальцами она ухватилась за край парты. Эти две женщины – начальница и классная дама – оставались её единственными врагами.

Начальница вышла.

– Мадемуазель Бублик! – сказала классная дама. – Вот и для тебя рождественский подарок: ты перестаёшь быть временной и делаешься постоянной нашей ученицей, как и все другие девочки. Поздравляю тебя. Мы прикажем вынести эту отдельную парту, в классе есть свободные места.

И, обратившись к ученицам, она спросила:

– Кто хочет сидеть с Варварой Бублик?

Молчание… Молчание было ответом. Она повторила вопрос. Желающих не было.

– Никто? – переспросила классная дама. – Что ж, Бублик, такая твоя судьба. Ты будешь сидеть вместе с классом, но одна на парте.

Мила Головина вскочила со своего места:

– Я хочу сидеть вместе с Варей Бублик!

Не боясь нарушить правила, она подбежала к Варваре и, обняв, поцеловала её.

– Вот мы и подруги! – сказала она, глядя на Варвару, лицо которой медленно обливалось слезами.

И восемь лет – из года в год – эти две девочки сидели вместе: десять месяцев в году, шесть дней в неделю, пять часов в день.

Секретной же пружиной этой оказанной Варваре милости было неожиданное приглашение начальнице от m-llе Головиной на большой рождественский приём в «Усладе», где начальница прежде никогда не бывала.

Глава IX

После того, как страшные слова «временно», «условно», «на испытании» не произносились более в классе в соединении с именем Варвары, её главным мучителем, её последним и неумолимым врагом оставался голод. Он терзал её в гимназии. Она знала все его оттенки: и грубые внезапные приступы, и утончённые, ноющие, медлительные муки. Голод был знаком ей и раньше, но в кругу таких же голодных детей; в гимназии он принял новые формы: девочки вокруг ели вкусную, ароматную пищу, и это обратилось в ещё неизвестное ей ранее испытание.

В полдень полагался перерыв для завтрака. Гимназия давала своим ученицам только горячий чай. Девочки приносили с собой бутерброды, фрукты, лакомства; иным присылали горячий завтрак из дома. Лучшая кондитерская города отправляла в гимназию для продажи булочки, пирожки и пирожные. Варвара жадно вдыхала аромат чужой пищи, и глаза её слезились от голода. Желудок крутился в ней, вопя о пище. Он был словно отдельное от неё существо, он имел свою независимую силу и не подчинялся её воле, не хотел знать её усилий, её терпения. Он был глух ко всему остальному, властно требуя пищи. Она выпивала чашечку горячего чая, старалась подбодриться этим и думать об уроках, повторять их в уме, мечтая об особенно удачном ответе учителю. Но голод продолжал бунтовать, бить толчками, кусать ударами, и она не могла уйти ровной походкой от стола. И только когда она уже сидела за Партой, к Варваре возвращалось самообладание.

Иногда её голодные слёзы замечала случайная товарка по столу.

– Почему ты плачешь?

– Я не плачу, – отвечала Варвара, – я поперхнулась.

Иногда случалось, и у ней был завтрак: кусочек чёрствого хлеба, порезанный на ломтики холодный посоленный картофель, завёрнутый в обрывок старой газеты.

– Варвара Бублик, – сделала замечание классная дама, – завтрак должен быть завёрнут в белую бумагу или салфетку. Объясни дома, что завёртывать пищу в газетную бумагу – негигиенично.

Однажды Мила спросила:

– Ты любишь кулебяку с вязигой?

– Я не знаю, – нерешительно ответила Варвара, – у нас не было.

– Мама мне прислала на завтрак. Хочешь попробовать? Хочешь – позавтракаем вместе.

– Хочу, – пролепетала, замирая, Варвара.