Все цвета моей жизни

Смотреть приятно, но вот сидеть в автобусе – вовсе нет. На бывшем поле битвы грустно и горячо, люди волнуются, дергаются, я сама давлю в себе гнев, злость, страх, волнение. Как бы мне сейчас пригодился щит!

Энди меняется, да так, что становится мне чуть ли не отвратителен. Мы едем в одном автобусе с призраками его прошлого, и взрослые люди ведут себя как расшалившиеся дети: по-детски незамысловато шутят, обзываются, подкалывают друг друга. Он как будто вернулся в свои школьные годы. Он начал пить еще когда мы одевались в номере отеля; он на отдыхе, он имеет право расслабиться, но для меня ново видеть Энди таким. Я не единственный человек, который меняется в компании других людей.

* * *

В часовне столько любви, что я совсем успокаиваюсь. Красных и розовых пульсирующих энергий во всех направлениях летит столько, что мне хочется украдкой подойти к тем, от кого я отворачивалась в автобусе. Конечно, без грусти не обходится – люди могут грустить, даже когда счастливы, – это некоторым парам горько и жалко, что они не сумели раскрыть весь свой потенциал, но, в общем, главная, преобладающая здесь энергия – это любовь. Я снимаю свои темные очки, беру Энди за руку и вижу, как северное сияние любовных энергий начинает в ротонде свой небесный танец.

* * *

Энди делает шаг к алтарю, чтобы прочесть положенный ему отрывок из Писания, и тут из-за моей спины в него летит яркая вспышка красного цвета. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, откуда она, но не получается: слишком много людей в часовне. Я не могу сосредоточиться на том, что читает Энди, слышу стук собственного сердца, а красное стреляет в него, как лазерные лучи. Они летят прямо к магнитному полю Энди, разворачиваются и только потом исчезают. Цвета как будто распадаются, лишь ударившись в его биополе. Я не знаю, принимает он их или отбрасывает. Да и вообще, я понятия не имею, что он делает с энергиями, которые получает и производит сам. Читая, он поглядывает на собравшихся, и мне хочется знать, кто это любит его так сильно и страстно, что выстреливает своей любовью, точно из пушки. Сердце стучит, как молот, сердито, обиженно в ответ на оскорбление, на опасность, на то, что кто-то где-то хочет чего-то моего.

* * *

После церемонии мы идем пить шампанское. Слушая рассказы и пересуды о детях и людях из прошлого, о которых я понятия не имею, я чувствую себя этакой запасной шиной, которую Энди держит в багажнике, везде таскает с собой и вспоминает о ней только тогда, когда колесо разговора прокалывается или спускает и его нужно быстро починить. Я почти не прислушиваюсь к разговорам, оглядываюсь, ища источник той сильной любви, резкой, как луч лазера.

Под предлогом того, что мне нужно в туалет, я увиливаю от беседы с очередной приятной парой и откликаюсь на призыв волшебного сада, где все дышит спокойствием и снимает стресс. Я не торопясь рассматриваю каждый цветок и растение, читаю названия деревьев. Я пребываю в возвышенном состоянии духа и тут слышу, как меня громко зовет Энди.

– Какого хрена ты сюда поперлась? – спрашивает он; глаза у него налились кровью, галстук съехал набок. – Я тебя уже полчаса ищу. Все уже за столом, только тебя и ждут. А я, как дурак…

Я еще никогда не видела его таким разъяренным. Это понятно без всяких цветов.

– Извини… Просто захотелось посмотреть, что здесь.

– Надо было сказать, и пошли бы вместе. Все в порядке? – раздраженно бросает он тоном, который не предполагает честного, откровенного ответа. И потом, он уже явно перебрал с выпивкой.

– Да, – коротко отвечаю я; мне нужна его помощь, но я не могу о ней попросить. – Просто у меня не получается так же хорошо общаться с людьми.

– Так попробуй, – бросает он и возвращается к столу.

На сердце тяжело. Я разглядываю розовую розу и жалею, что не могу зарисовать ее цвета. Мне не хочется срывать ее с куста, заканчивать ее жизнь, уничтожать красивые цвета ее энергии, а просто хочется этого розового. Я держу розу в руках, не срываю со стебля, воображаю, что набрасываю ее на себя, как вуаль, чтобы все вокруг окрасилось в разные оттенки ее розового цвета.

Он, хрустя галькой, возвращается ко мне. Даже по звуку шагов слышно, как он зол.

– Что за… – Он готов взорваться и вдруг немного отходит, остывает. Он выпускает пар, я вижу, как опускаются его плечи, как он начинает смотреть на меня по-другому.

– Какая же ты красивая, – вдруг говорит он.

Я отвечаю удивленной улыбкой.

Он обнимает меня, утыкается носом в шею, целует.

Я радостно улыбаюсь, не выпуская из пальцев стебель розовой розы.

* * *

– Итак, магнит, – объясняет нам мистер Уолкер на уроке по естественным наукам. – Вот он, перед вами. Магниты – это твердые тела из камня, металла… Алекс, не подноси его к зубным скобкам! Да, или другого материала, который имеет свойство притягивать все, в чем есть железо. Это свойство может быть естественным или приобретенным, то есть формироваться неестественными средствами.

– Это как Эдди был зачат, сэр!

– Все объекты состоят из крошечных частичек, которые называются… как?

– Герпес, сэр!