Все твои совершенства

Я беру их и читаю.

– Поверить не могу, что ты до сих пор хранишь их. Как мило с твоей стороны.

Грэм подходит ко мне.

– Мило? – Он отбирает у меня одно из предсказаний. – Это вовсе не мило. Это доказательство того, что судьба существует.

Я качаю головой и тычу в его предсказание.

– Тут говорится, что в тот день ты должен был преуспеть в бизнесе, а ты даже не был на работе. Каким образом это доказывает, что мы родственные души?

Его губы изгибаются в усмешке.

– Если бы я пошел на работу, то никогда не встретил бы тебя, Квинн. Думаю, это был мой самый большой успех, связанный с работой.

Я склоняю голову набок: почему-то никогда не рассматривала его предсказание с этой точки зрения.

– И еще… вот.

Грэм переворачивает свое предсказание и показывает мне цифру восемь на обороте.

Я опускаю глаза и тоже читаю номер на обратной стороне своего. Восьмерка.

Две восьмерки. Дата, когда мы воссоединились много лет назад.

– А ты тогда солгал мне, – говорю я, снова глядя на него. – Ты сказал, что пошутил о восьмерках на обороте.

Грэм забирает у меня из рук бумажки и осторожно кладет их обратно в шкатулку.

– Я не хотел, чтобы ты влюбилась в меня по воле судьбы, – говорит он, закрывая шкатулку. – Я хотел, чтобы ты влюбилась в меня просто потому, что ничего не могла с собой поделать.

Я улыбаюсь и с благодарностью смотрю на него. Мне нравится, что он так сентиментален. Мне нравится, что он верит в судьбу больше, чем в совпадения. Мне нравится, что он верит, будто его судьба – я.

Я встаю на цыпочки и целую его. Он хватает меня за затылок обеими руками и так же благодарно отвечает на мой поцелуй. После нескольких мгновений поцелуев и пары неудачных попыток остановиться он бормочет что-то о подгорающих оладьях, неохотно отрывается от меня и возвращается к плите. Я подношу пальцы к губам и улыбаюсь: он только что целовал меня, и у меня не возникло абсолютно никакого желания отстраниться. На самом деле я хотела, чтобы поцелуй длился еще дольше. Я-то думала, что больше никогда не испытаю этого чувства. Да, мне хочется поцеловать его еще раз, но я не решаюсь снова притянуть его к себе. Оладий мне тоже хочется, поэтому я предоставляю ему возможность приготовить их. Я возвращаюсь к шкатулке и тянусь за письмом, которое когда-то ему написала. Теперь, когда я чувствую, что мы на пути к выздоровлению, мне хочется прочитать слова, написанные ему, когда мы только начинали свой совместный путь. Я переворачиваю конверт, чтобы достать письмо, и вижу, что он все еще запечатан.

– Грэм? – Я снова поворачиваюсь к нему. – Ты даже не прочитал его?

Грэм оглядывается через плечо и улыбается мне.

– А зачем, Квинн? Я прочту его в нашу двадцать пятую годовщину.

Он поворачивается к плите и продолжает готовить как ни в чем не бывало, словно только что не произнес самых целительных слов за всю свою жизнь.

Я снова смотрю на письмо и улыбаюсь.

Даже несмотря на соблазн увидеть фотографию, он уверен в своей любви ко мне. Ему не потребовалось перечитывать письмо, чтобы проверить собственные чувства.

Мне вдруг захотелось написать ему. Я ведь могу делать то же, что он все эти годы: добавлять в шкатулку письма. Я хочу написать ему так много писем, что, когда мы наконец откроем этот ящик по надлежащей причине, ему недели не хватит, чтобы прочитать их все.

– Как ты думаешь, где мы будем в нашу двадцать пятую годовщину? – спрашиваю я.

– Рядом друг с другом, – говорит он как ни в чем не бывало.

– По-твоему, мы когда-нибудь уедем из Коннектикута?

Он смотрит на меня.

– А тебе бы хотелось?

Я пожимаю плечами.

– Может быть.

– Я иногда думаю об этом, – признается он. – Я уже набрал несколько частных клиентов. Если бы удалось раздобыть еще парочку, возможно, мы бы и смогли, хотя кто знает, насколько это окажется прибыльным. Но год или два мы могли бы путешествовать. Может быть, дольше, если нам понравится.

Наш разговор напоминает мне о вечере, когда я разговаривала с мамой на ступеньках ее дома. Я обычно не очень прислушиваюсь к ней, но она права. Я могу тратить свое время попусту, добиваясь идеальной жизни, которой у меня никогда не будет, а могу проводить его, наслаждаясь жизнью, которая у меня есть. И эта настоящая жизнь могла бы дать мне так много, если бы я хоть ненадолго перестала зацикливаться на себе и начала пользоваться всеми предоставленными мне возможностями.

– Я столько всего хотела до того, как помешалась на желании стать матерью.

Грэм нежно улыбается мне.

– Я помню. Ты хотела написать книгу.

Странно, что он помнит, ведь я так давно говорила ему об этом.

– Хотела. И до сих пор хочу.

Он улыбается мне и снова поворачивается к плите, чтобы перевернуть остальные оладьи.

– А чем бы ты еще хотела заняться? Кроме книги?

Я подхожу и встаю рядом с ним у плиты. Одной рукой он обнимает меня, а другой колдует со сковородкой. Я кладу голову ему на плечо.

– Я хочу посмотреть мир, – тихо говорю я. – Хочу выучить какой-нибудь новый язык.

– Может быть, нам переехать сюда, в Италию? И украсть у Авы преподавателя итальянского.