Все у нас получится!

Николай тоже завел себе кое-кого. Но отнюдь не собачку. А что еще оставалось, если жену он видел только раз в две недели, а то и реже – Алла вернулась к матери. Андропов, пришедший на смену Брежневу, провел чистку аппарата, и Потапову пришлось уйти на пенсию. Не помогло даже ходатайство старшего брата, хотя Георгий был не слишком уверен в его реальном заступничестве. Потапов тяжело переносил вынужденное безделье и через полгода скончался. Алла поехала поддержать мать на время болезни отца и задержалась после похорон – сначала на месяц, потом на полгода, а потом вопрос о ее возвращении в Долгореченск уже и не возникал: Николая вполне устраивало такое наполовину холостое существование.

Его любовницу звали Дарьей: юная, умная, яркая, веселая, очень самостоятельная, она рано потеряла мать и твердой рукой вела хозяйство своего большого дома, расположенного в пригороде Долгореченска. Характер у нее был твердый, так что и отец, и братья – старший и младший – опасались ей перечить. Николай заметил ее в заводской столовой, да и трудно было не обратить внимания на эту кареглазую красотку-хохотушку. Первое время они только переглядывались и улыбались друг другу при встрече, а потом вроде бы случайно столкнулись в проходной, и Николай предложил подвезти Дарью домой – она опоздала на автобус. Раз подвез, другой, а на третий, заехав в придорожный лесочек, они чуть не час целовались под березой – под возмущенное треньканье синиц, недовольных вторжением незнакомцев.

– Зря мы это, – вздохнул, слегка опомнившись, Николай. – Что-то я погорячился.

– Почему? – спросила Даша.

– Потому что ты дурочка молоденькая, а я женат.

– Я знаю. Видела твою жену. Такая барыня! Только сонная какая-то.

– Спящая царевна, точно. Даш, ты мне очень нравишься, и жену я не слишком люблю, но разводиться не стану. А морочить тебе голову мне не хочется. Давай разбежимся, пока ничего еще толком не началось.

– Ты хочешь сказать, что я тебе не настолько нравлюсь, чтобы разводиться?

– Может, и настолько. Но… Понимаешь, мне не позволят это сделать. На нашем с ней браке многое завязано. Могу и работу потерять, и партбилет. И еще один человек пострадает. Очень для меня важный.

– Вон что… Ну и ладно, – сказала Дарья. – Тогда будем так.

И они стали встречаться «так». Николай сумел перевести Дашу из учетчиц в секретарши. Конечно, поползли сплетни, и в один прекрасный день Дашины братья подстерегли Селезнева в темном переулке, пытаясь проучить наглого москвича и защитить честь сестры, но Николай не боялся драки, да и физически превосходил обоих парней, в которых было больше гонору, чем реальной силы. Узнав о драке, Даша устроила братьям страшный скандал и съехала из дома – Николай снял ей квартиру. Потом он все-таки помирился с ее мужиками: перед отцом покаялся, а братьям купил мопед и моторку. Просидели они в разговорах целый вечер, и после третьей бутылки первача, который гнал папаша, уже обнимались и клялись друг другу в вечной дружбе – Дарья только глаза закатывала. Она не любила сантиментов и ни разу не сказала, как сильно любит, но Коля знал это и считал ее любовь незаслуженным подарком судьбы.

Николай как раз надеялся провести вечер с Дарьей, когда позвонил отец и попросил приехать. И вот Николай сидел за рулем своей новенькой «Волги» и недоумевал, зачем понадобился родителям посреди недели и на ночь глядя. После семи лет, проведенных в Долгореченске, Николай был, в общем, доволен жизнью: недавно его повысили до главного инженера, работа ладилась, подчиненные уважали и называли «Стариком» – из-за ранней седины; Аллочка не маячила перед глазами, а Даша была всегда под рукой. С детьми только не получилось, но что ж поделаешь. Не то чтобы он не вспоминал об Ирине Званцевой, нет! Стена, за которой он все это время прятался от прошлого, хорошо защищала от воспоминаний, но порой в трещины и разломы нечаянно просачивался образ, звук или аромат былого, и Николай начинал тосковать, задумываться и мучиться от бессонницы. Впрочем, пара часов, проведенных с Дарьей, возвращала его в привычное деловое состояние.

– Что за пожар? – спросил Николай, расцеловавшись с родителями. – Случилось что?

– Коля, ты только не волнуйся! – сказала мама.

– Так. В чем дело?

Мама всхлипнула, махнула рукой и убежала, а отец откашлялся и произнес:

– Во-первых, я все рассказал матери.

– Что – все? – спросил Николай, но тут же догадался: – И зачем ты это сделал? Именно сейчас? Ведь я просил!

– Затем, что пришло письмо.

– От Ирины?! Где оно?

– Коля, успокойся.

– Дай мне письмо немедленно!

– Сейчас, мать принесет. Нонна! – закричал отец, и появилась заплаканная Нонна Сергеевна, которая протянула сыну листочек и конверт:

– Коленька, его прямо в ящик положили, обратного адреса нет.

Николай взял письмо и ушел. Родители переглянулись. Через пару минут Нонна Сергеевна не выдержала и поднялась:

– Я только посмотрю, как он. Я тихонько.

– Нонна, сядь!

Но она уже исчезла. Вернулась очень быстро и, чуть задыхаясь, сказала:

– По телефону говорит! Ох, горе…