Все в руках твоих

Разъяренная и сердитая, она вернулась домой и обнаружила, что в комнате Тамаа нет, зато есть огромная груда всевозможного барахла, которое ей подарила семья на память и счастливую дорогу. В углу лежали три казана, которые от всей своей широкой души подарила Са. Свой выбор сестра объяснила тем, что у девочки наверняка будет семья и каждый раз, когда она будет готовить, будет вспоминать о них. Но вот зачем Тамаа подарили светильники, разукрашенные глазурью чашки, тарелки, миски, постельное белье и подушки, и даже резной стульчик для зеркала, ей объяснить не смогли. И лишь позже дарители сознались, что выбирали подарки на обряд сочетания Вапла и Тамаа, а раз она уезжает, то оно ей обязательно пригодится в будущем. Вот только, как она все это с собой повезет, никто не подумал.

Та даже не стала ругаться. Она за один сегодняшний день наругалась так, сколько не ругалась в последние десять сезонов. Плюнув на все безобразие, ушла к себе варить зелье и первая, кто собиралась его отведать, это была она сама. Еще немного и травница начала бы грызть корень дурмяника сырым.

Но на следующее утро испытания не закончились, потому что Чиа, послушная девочка  с добрыми раскосыми глазами и милой открытой улыбкой встала с постели и во всеуслышание заявила, что уже большая, ей скоро исполнится пятнадцать сезонов, поэтому она подумала и приняла решение поехать с Тамаа в столицу и поступить учиться или на лекаря, или на садовника.

Семья была в ужасе и смятении от непослушания и в восторге от ее далеко идущих планов. Их маленькая Чиа не выглядела на свой возраст, до сих пор играла в куклы и ходила с детскими простыми косичками, перевязанными белыми лентами, но как только ей сказали слово "нет", тихоня начала топать, скакать по залу и кричать, что они своей излишней заботой портят ей жизнь. Схватившиеся за сердце Кушка, Та и тетки не знали что делать, потому что отправить Чиа с Тамаа и Братьями, о чем по секрету рассказала Та матери девочки, было самым лучшим вариантом, но от мысли, что их малютка окажется одна в чужом городе, им становилось не по себе.

Позже семья отошла от потрясения, смирилась, а затем воодушевленно засуетилась, начав обирать в дорогу уже двух человек, поэтому кипучая деятельность удвоилась. Мнения Томки и Чиа не спрашивали, считая их еще не достаточно разумными. Им дали леденцов, чтобы они были заняты и не печалились, и стали держать семейный совет, на котором демократическим путем решали, что девочкам нужнее.

Когда Томка узнала о новости, что поедет не одна, обрадовалась, а потом испугалась, но Та ободряюще похлопала по плечу и сказала, что доверяет ей такую ответственность. Говорила помощница спокойно, но от нее за версту пахло знакомой настойкой. Выпросив глоток и для себя, они сели вдвоем за стол, и на Тому обрушился поток наставлений о методах здешнего воспитания, согласно которому, если Чиа будет лениться или выкажет непослушание, ее следовало выпороть! На  вопрос, хоть раз били ли они ее сами, получила отрицательный ответ и объяснение, что у них в семье все скромные и спокойные, однако Тамара не обольщалась. Суда по упрямой выходке Чиа, ей спокойные родовые гены достались порченными.

После всего произошедшего Тамара больше не печалилась, а истерично похихикавала, понимая, что все складывается несколько необычно и хуже некуда: мамаша для глупышки Чиа, нянька для вредного Хрюши, который решил помереть в дороге, угрозы озабоченного брата и ее глупый отказ от покровительства… Ну, куда еще хуже? Какое там заниматься воспитанием Чиа, ей бы самой выжить.

Глава 46

Семья проводила заплаканных Тамару и Чиа только до больших железных ворот.  Если бы толпа жалобно рыдающих и всхлипывающих женщин и тащивших множество баулов мужчин пошла бы их провожать до торгового каравана, управляющий точно отказались бы брать с собой создающих проблем путешественниц, потому что сие действие могло повергнуть в оторопь даже видавших виды торговцев, закаленных трудностями. Именно потому женщины осталась у ворот, а дальше последовали провожать только Кушка – мать Чиа, Та, тетушка Са, Хула и мужчины, несшие тяжелые, набитые всевозможными вещами сумки.

- Девочки, не забывайте, путешественник – это мешок с монетами, который все норовят опустошить! -  не переставая, твердила тетушка Са, и ей поддакивали все родственницы, которые сами никогда не покидали города. Каждая считала необходимым дать свое, особенное наставление, которое обязательно должно было пригодиться им в дороге.

- Чиа, слушайся Тамаа и не ленись!

- И хорошенько запомните, что мухи тонут только в сладком, потому не доверяйте тому, кто хорошо рассказывает и вкрадчиво льстит!

- Не позорьте себя…

- Да. Да-да… - скромно кивала головой Чиа, и Томке сразу стало понятно, что у подруги уроки в одно ухо влетают, а в другое вылетают.

«Ох, хлебну, когда у деточки гормоны забушуют! - почувствовала Тамара, вспомнив о своей Верке,тоже попортившей родителям нервы. – Ладно, глаз с нее спускать не буду и пусть даже не надеется, что поверю, будто она тихоня».