Все в руках твоих

«Что случилось? Я сказала что-то не то?» - гадала Тамара, в то время как Ивая не спускала с нее глаз и довольно усмехалась, чувствуя ее неуверенность.

Пока доедала кашу, Тома обдумала ситуацию и решила делать вид, что ничего не происходит. Потакать Долону, смотреть ему в рот, подстраиваться под него… - это самый проигрышный вариант. Умом она понимала, что будет сложно. Хотелось сорваться со скамьи закатить истерику со словами: «В чем дело? Если что-то не нравится, не держу, катись прочь…!" Раньше это срабатывало на все сто, но сейчас другое время, другая жизнь и другой мужчина. Ло не тот, кто будет впечатлен ее концертом, не тот, кто позволит давить на себя. Тамара чувствовала, что ему по нраву достойная девица, имеющая гордость, женственность, нежность…

«А такие девицы скандалы не устраивают!» – грустно вздохнула она.

- Почему ты так вздыхаешь? – спросила Чиа.

- Устала, хочу сладкого. Даже не знаю.

- Остались немного лепешек...

- Они уже вот где сидят. Видеть их не могу. – показала Тома на шею и вздохнула, скромно опустила глаза долу. Ивая хмыкнула.

 «С…чка драная!» - Томке захотелось выдрать сестре клок волос, но вспомнив, что принцессы до разборок не опускаются, начала глубоко дышать, пытаясь взять под контроль злость.  Семья заинтересованно поглядывала на них, но не вмешивались.

Долон с интересом наблюдая за ревновавшей Тамаа и за Иваей, в которой бурлили злость и зависть к темной, однако свою заинтересованность старался держать в себе и не показывать. Тревога не давала покоя, поселок не нравился, и он не мог найти себе места.

Семья чувствовала его настороженность и тоже нервничала, зная, что он редко ошибается. Уснуть не получалось. Грязь, пыль, тревога…

Тамаа тоже не спала и, приоткрыв полог, смотрела на него, обижаясь на недоверие. Она видела, как он обсуждал обеспокоенность с семьей, не найдя для нее ни слова.

Почувствовав ее взгляд, Ло повернул голову, потом подошел.

- На. - он протянул грушу, и когда  Томка медленно протянула руку, накрыл ее пальцы другой ладонью.

"Пусть его забота выражалась в еде, но хоть так. Это лучше, чем ничего. Наверно, по другому не умеет".

- Спасибо. – грустно поблагодарила она.

- Нужно спать. Завтра будет трудный день.

- Уже заметила. – Томка провела пальцем по твердому кожаному жилету с металлическими заклепками. Он был плотный, и внутри имел металлические пластины.

«И когда успел надеть?».

- От летающих штук? – слова «стрелы» она не знала и не думала, что придет нужда узнать.

- Откуда знаешь?

- От туда же. – мрачно ответила Тамара.

- Боишься?

- Да. За тебя. – она разглядывала кожаный доспех, прощупывая пальцем железные пластины, скрытые внутри слоев кожи. – А голова, руки, шея?

- Не переживай.

Тамаа поджала губы. Ло подошел ближе, и она прижала голову к его жилету.

- Вкусно пахнешь. – прошептал он, проводя рукой по ее волосам.

«Точно попался. – вспомнил Долон слова Братьев. -  Не прошло и лунного цикла».

Они стояли тихо, но Ивая видела, как Ло гладил Тамаа по волосам, и у нее не осталось ни капли сомнения, что темная для него не развлечение, не грубая мужская похоть, а птичка, приносящая радость и успокоение. Ее охватила грусть и досада. Словно почувствовав ее состояние, Долон повернул голову, и Ива могла поклясться богами, что он чувствовал ее. Увидев на его лице сожаление за причиненную ей боль, стало еще больнее.

«Единственное, что я могу вызывать – жалость!» - Иви была сломлена и подавлена.

Сахатес наблюдал за ними, лежа в углу на тряпках, и тоже страдал. Закрыв глаза, вспомнил миг, когда Тамаа сбросили с выступа. Он злился на нее, но все равно не смог бы ее даже сильно укусить. Он же  Золотой Гронг, а не людоед! А те, из банды Глоша, получили лишь то, что заслуживали. Это они первые захотели его съесть, а потом морили голодом, выжидая, пока он лишится сил! Может Саха  и выглядел страшным и свирепым, но все же не был безмозглой дикой скотиной. Иногда он сам не верил, что съел их. И чем больше животная сущность отступала перед человеческой, тем больше Сахатес был напуган своими воспоминаниями, которые будет помнить всю жизнь.

«Изменщица! – сердился он. – Для меня хотела быть красивой. Ну-ну! И ведь провела! Прав мерзкий Брат, глупый я».

 Обида обидой, но пройденный путь пешком отлично избавлял от бессонницы.

«Интересно, если бы она предложила мне кусочек его груши, я бы съел или отказался?» - выбор оказался сложным, и так и не решив, Саха заснул, облизываясь во сне на сладкий тонкий запах фрукта.

После пробуждения не выспавшаяся Тома зацепила гребнем нитку бус.  Рассыпающиеся бусины, как горох, скакали по грязному полу… Увидев, как Тамаа растерянно, с грустью смотрела на них и хлопала глазами, будто вот-вот заплачет, Долон, не раздумывая, не жалея чистой рубахи и вымытых рук, присел и стал выбирать их из пыли. Ивая наблюдая за ними, сделала брезгливое лицо, а потом со страдающей кислой миной встала и ушла. Томка понимала ее зависть, но наличие у Долона такой преданной поклонницы - сестры раздражало.