Все в руках твоих

Тамара смотрела на все это безобразие и тоже молчала. От однообразного сидения, жары и монотонного покачивания она так устала, что даже на поучение сил не было.

«Ничего, завтра Чиа сама поедет на верблюдике, вспомнит жизнь, и потом целый день ей будет не до ухаживаний за пройдохой. Ох, споются они! Точно ведь споются!» - она вздохнула. Долон уловив направление ее взгляда, посмотрел на Чиа и Сахатеса.

- Не переживай, я смотрю за ним.

- Можно смотреть и ничего не увидеть. Они будут водить за нос, и мы ни о чем не догадаемся. Разве ты не таким же был в его возрасте?

- Нет, в его возрасте я уже одиннадцать сезонов был в ордене, и таким недоумком не был.

- А каким ты был до этого?

Ло стал серьезным, отвернулся и потом ответил:

- Голодным, чумазым оборвышем, кравшим на рынке еду.

Томка даже  не знала, что сказать.

- Ты был сиротой?

- Почти. -  в его коротком ответе уловила желание закончить об этом разговор. Ей хотелось развеять его.

- А я не знаю, какая Тхайя была.

- А во снах?

- Хорошая семья, любящие родители, которые заботились о нас с Веркой. Я обучалась чтению, письму и многому другому. Мама старалась меня баловать, потому что я была старшая и любила быть нарядной.

- А какая ты была?

- Тебе интересно, какая я была во сне? – улыбнулась Томка.

- Угу.

- Кожа светлая, белая; волосы темные длинные, но я их перекрасила в белый цвет; глаза серые, как небо, большие. Я была шире и везде  объемнее. И руки были  не такие.

Долон поднял бровь:

- Неужели с шестью пальцами?

- Нет, с пятью, но красивые, не такие как сейчас. Длинные ногти. Во сне все было не так. – ей стало грустно. Долон молчал, выжидая, что она еще скажет, потому что как бы Тамаа не говорила, что это лишь сон, на ее лице читалась такая печаль и тоска, будто она действительно верила, что то был не сон, а явь.

- А что такое «п..ц»?

- Означает, что попались и дело плохо.

- А «..опа»?

- Дело плохо или трудное место.

- Тауз был трудным местом?

- Для меня да.

- А «хьен со мной»?

- Слушай, какая у тебя отличная память!

- Не жалуюсь. Так что?

- Не все сразу! Все в руках твоих. И не жди, что я разу откроюсь перед тобой. – она улыбнулась. Не только же ему быть остороумным.

- А что такое «пофитоли»?

- Чего? -  не сразу поняла Тамара.

- Ну, ты говорила, что умеешь их готовить.

- А, профитроли! – она намеренно раскатисто произнесла слово. – Это такое тесто, которое замешивается горячим, потом печется, и в него добавляется сладкая начинка.

- А ты уверена, что рецепты из сна, сгодятся для настоящей жизни.

- А ты уверен, что из-за ложки меда пехнасы станут лучше?

- Нет.

- А я думаю, что иногда во снах приходят хорошие мысли. И если не отмахиваться от них, а обратить внимание и довести до ума, может получиться действительно что-то вкусное.

Долон хмыкнул.

- Когда приедем, с чего начнешь?

- Если я клятвенно обещала тебе научиться готовить червяков в меду, то не буду нарушать обещание.

- Точно же исхудаю.

- Зато не будешь насмехаться в следующий раз…

Ивая и Пена наблюдали, как Долон и Тамаа беседуют:

- Вот тебе и глупая птичка! – тихо прошептала Пена.

- Конква - она зубастая! – насупилась Ивая.

- Это-то да. Может и конква, но не глупая.

- Зато я себя чувствую глупой.

- Зато ты - не конква. – улыбнулась Пена.

- Утешила.

- А что нам с тобой еще остается? Только смотреть и учиться.

- Вот и учись, такая же конква станешь. – Иви была задета.

- Вот и буду, это лучше, чем сидеть и злиться. - обидела Пена

- Я не злюсь!

- Ага, добротой от тебя так и веет. За пятьдесят шагов улыбку видно…

Саха тоже наблюдал за счастливой Тамаа, за Братом, и желание нагадить вернулось с новой силой.

«И чего Тамаа в нем нашла? Если только желание выкрутиться, спастись, то все понятно. Чтобы выжить, сам бы и не на такое решился. - в этом он ее хорошо понимал и был согласен, но вот если он ей по душе…  - Нет, этого не может быть! Изменщица!»

«Эх, не видела она меня, точно бы равнодушной не осталась! Но ничего, потом поймет, а будет уже поздно! Тогда и поглядим, я тебе все, все припомню!».

- Хюшенька, тебе плохо? Лапки болят, да? – погладила его Чиа.

«Гы, знала бы ты, чего у меня болит!» - подумал Сахатес, но во время сообразил, что лучше состроить болезный вид и получить хотя бы нежность, чем совсем ничего.

- У-уу… - жалобно заскулил он и приготовился получать ласку и заботу.

Глава 51

Убогое, невзрачное поселение было обычным захолустьем, но все же жаркий климат накладывал свой отпечаток. На окнах ленивого поселка красовались орнаменты, похожие на пчелиные соты, сделанные из перевязанных прутьев.

«Да, на трудолюбивых пчелок не похожи, одна насмешка. - отметила про себя Ивая, покусывая тонкую, кислую веточку, сорванную у придорожья. - Птичка думает так же, если судить по лицу. И правильно, кто еще повесит на окна и редкие деревья старые дырявые башмаки и страхолюдные маски?  Куда ни глянь, одно уродство. И крестьяне дикие. Женщины, обмотанные платками, голожопые дети…»