Все в руках твоих

   Рычание не прекратилось, но животное хотя бы не кинулось. Когда еще спустя мгновение на Томку никто не бросился, она стала медленно тянуть к нему руку. Может, поступок был глупым, но соображать трезво, когда у твоей головы недовольный зверь, мало кто сможет.

   – Знать бы, что ты за скотинка? – дрожащим голосом пищала Тамара, очень медленно протягивая ладонь. Не успела она даже ее вытянуть полностью, как наткнулась на большое горячее пузо, покрытое короткой жесткой шерстью.

– Свинья! – озарила догадка. Вообще-то, свиней она видела только на картинке, но сейчас  была уверена, что это именно так. У собак такого огромного пуза не бывает.

– Хрюша, хрюша, хрюша! – как ненормальная затараторила Тома, надеясь задобрить огромную свинью, потому что та от ее прикосновения зарычала сильнее. – Я тебе б-брю-юшко почешу!

«Странно! А чего это хрюша на двух лапах стоит?!»

Брюхо было расположено вертикально, а не горизонтально, как у нормальных свиней. Тома отдернула от испуга руку, но, тотчас уловив недовольный рык, вынуждена была сразу продолжить почесывания.

Наглаживая брюхо чудищу левой рукой, правой свободной пыталась срочно разлепить веки. Когда это почти удалось, и она наконец-то смогла немного приоткрыть один глаз, он заслезился от света. Все было расплывчатым, но уведенное насторожило. Судя по теням и темным пятнам, Тома была в каком-то очень странном сарае.

Тем временем ненормальная двуногая скотина от ее нежного почесывания явно разомлела и начала подергиваться. Томка интуитивно поняла, сейчас почесывает ему не только пузо.

– Фу! – она тут же подняла руку выше, но из-за раздавшегося раздраженного рычания вынуждена была подавить брезгливость. – Ну, погоди, скотина озабоченная, доберусь потом, кастрирую без наркоза!

Угрозы Тома благоразумно держала при себе, но когда она выберется отсюда, животное горько пожалеет!

Пока продолжала гладить мохнатое существо неопределенного вида,  глаз привык к свету, и она стала медленно поворачивать голову, чтобы рассмотреть свина, но когда повернулась и увидела… Тома поняла, что согласна гладить где угодно и что угодно по первому желанию, лишь бы не злить «это»…

Потому что «это» было огромным чудовищем, скорее всего мутантом.

Когда чесальщица от ужаса остолбенела, чудовище  оглушительно рявкнуло, продемонстрировав крокодильи зубы. Томка, мгновенно осознав ошибку, заверещала: «Хрюша хороший!» – и  живо бросилась начесывать все, что попадало в зону досягаемости ее рук, не задумываясь уже ни о брезгливости, ни об извращениях, ни о морали, потому как, выбирая между ублажением мутанта и возможностью быть сожранной заживо, сомнений в выборе у нее даже не возникало.

Когда немного отошла от страха, первым делом ощутила, как онемели плечи и уставшие руки, а еще поняла, что сидит в мокрых лохмотьях в луже. Во время демонстрации «животным» клыков перед ее носом Тамара  описалась.

Потеряв счет времени, она продолжала смирно сидеть и гладить мутанта, очень опасаясь его нового недовольства. Силы были на исходе, в животе все сжалось и ныло от страха и голода. Все больше ужаса на нее наводил звук урчания в кишках урода, судя по всему, он тоже был зверски голоден.

Начесывая огромной скотине брюхо, Тамара потихоньку, очень медленно и осторожно пыталась вертеть головой, чтобы найти лазейку для спасения.

Помещение оказалось небольшим, но сумрачным. Лишь через две вертикальные узкие щели сюда попадали лучи света, от которых глаза вначале слезились, но, проморгавшись, смогла разглядеть очертания мусора в дальних темных углах. Стены сделаны из незнакомого материала. Скорее всего, они были цельными, потому что никаких стыков не было заметно. Это был точно не цемент, не штукатурка и, вообще, не похоже на то, что она знала. Скорее интуитивно Томка поняла: помещение неправильной формы выдолблено.

– Значит, я в скале или в подземелье… – дошла до нее страшная мысль, от которой ее снова затрясло. Липкий пот потек по спине, пощипывая поврежденную кожу. – Меня не найдут! Не спасут!

Объяснить, что она чувствовала, было  невозможно. Все происходящее казалось таким страшным, ненастоящим.

– Это кошмар, просто страшный сон, потому что по-настоящему такого быть не может! – с каждой минутой Тамара все больше в этом убеждалась, особенно когда поняла, что чешет мутанта не своими руками. Если точнее, то делала это она, но руки были не ее.

Вместо белых холеных ручек с изысканным маникюром на утонченных аристократических пальцах перед своим носом она видела грязные грабли с обломанными  черными ногтями, которыми, скорее всего, долго и упорно рыли землю, причем лопатами служили сами руки. Участки загрубевшей кожи подтверждали ее предположение. Но смущало Тому не столько состояние рук, сколько их строение.