Все в руках твоих

     Ночью ей снилось, что под угрозой раскаленного ножа, приближавшегося к лицу, она призналась, что  больше не Тхайя, а Тамара, неведомо как, попавшая в чужое тело. На площади, пораженная ее признанием, толпа кричала, что она ведьма, швыряла в нее камни и единогласно требовала сжечь. Когда пламя подобралось к ногам и загорела туника, Он громкого захохотал... От страха Тома проснулась. Рубашка была мокрой, лоб тоже.

    "Кажется, я заболела! Осталось узнать, чем? Быстро умру или помучаюсь?"

    Никого будить она не стала, потому что не верила, что в такое дикое средневековье ее могут спасти. Стоило  только Томке представить, как грязным ножом ей будут пускать кровь для очищения, ставить пиявок и поить неведомыми отварами, наверняка с прахом давно умерших, в качестве магической спасительной добавки, ей захотелось просто спокойно умереть.

    "Не от заразы умру, так лечением добьют!"

     Потом она вспомнила маму, отца, Верку. На глазах выступили слезы. Отчаянно захотелось уснуть, а потом проснуться, открыть глаза и увидеть их!

    "Неужели, я их больше никогда не увижу? Они, наверно, тяжело переживают. Бедные!" – плакала она от жалости к себе, к родным, от несчастной любви, страха, тяжелого дня и не ясного будущего, которое каждый день подкидывало какие-то невозможные гадости. Если бы примета о том, что кого вспоминают - начинает икать, была правдой, Долон должен был бы тоже все ночь не спать и не находить себе места.

    "Я из-за него плачу, а он потешается, гонор показывает. Сволочь!" – оказалось, что обещание не лить по нему слезы было легко дать, но сложно выполнить. Свернувшись в комочек, Тамара уснула, приготовившись к тому, что новый день не принесет ничего хорошего. Она заранее оплакала грядущую печаль, но наступивший день преподнес сюрприз.

      Разбудили ее крадущиеся шаги и шорканье ног. Рядом тихо расселись и возбужденно дышали Чиа, Маута и Юби.

      - Чего надо? – спросила Тома не открывая сонных глаз. Голова раскалывалась и она надеялась, что как только они расскажут новость, оставят ее в покое. Но что-то болтушки не спешили радостно, перебивая одна другую, делиться новостью. Это было подозрительно. – Я жду.

      Все три тяжело вздохнули и, не поднимая глаз, приступили к рассказу:

     - Там Кола пришла…

    - С Овой, Сулой и Квитом… - они замолчали и Тамара догадалась, что дело снова дрянь.

    - И? – надавила она, ожидая подтверждения своей догадке.

    - Они желают тебе полновесного круга! – девочки снова засопели, показывая свое напряжение и сомнение. Их губы были поджаты, а Чиа, казалось, вот-вот заплачет.

     Пожелание непонятного полновесного круга на ее голову от страха сразу стало ассоциироваться с белым пушистым зверьком, который внезапно подкрался и не сулил ничего хорошего.

    - И чем это мне грозит? – на душе становилось все беспокойнее. Томка поняла, что скоро в ее черных блестящих волосах появится первые седые волосы (если они уже не появились), а к двадцати семь годам этого тела, она будет совершенно седой, как Хула и Та.

    - Дарами!! – девочки скривили губы и еле сдерживали от слез. Пусть Юби уже была молодой мамой, но в душе она осталась такой же глупышкой, как Маута и ее младшая сестра.

    - Тогда чего плакать собираетесь? Змею принесли, дохлую рыбу или битую раковину?

     - Нет!

     - Хорошие, дорогие дары принесли.

     - Тебе понравятся! – говорили все втроем, от чего становилось совершенно ничего не понятно. Томке своих ночных слез хватило, а теперь пришедшие готовились развести сырость.

    - Порыдать с вами?

    - Они тебе понравятся и ты уйдешь! – дрожащими губами, наконец-то, объяснила Чиа их  тревогу.

    - Куда? Меня выгоняют?! – Тамара мигом ожила, не смотря на слабость. Ее тут выгонять собираются, может в жертву принесут, как не покаявшуюся... - За что?

    - Просто так! Хочешь, мы тебе тоже принесем дары?!

    - А зачем мне ваши дары? – ее мысли метались от изгнания до принесения богатых даров перед жертвоприношением. В этом ненормальном мире все может быть! Девочки ее не понимали и смотрели очень странно. – И что это за круг?

    - Тебе девятнадцать сезонов исполнилось, круг прошел!

    - Ты забыла?

    - Совсем все? – Чиа и Маута переглянулась.

    "День рождения значит..." – Тамара прижала руку к груди, пытаясь успокоить, бешено молотящееся сердце. Подгоняя другой рукой свежий воздух, она пыталась отдышаться.

    - Напугали! Точно, до сумасшествия решили довести!

    - Так ты от нас не уйдешь? – они смотрели на нее с надеждой.

    - Не дождетесь! Пригрели, пожалели, с вами остаюсь! Мне и тут хорошо.

    - А-а! Мы так им и скажем! -  вопя от радости и обгоняя друг друга, они убежали, оглашая радостью коридор.

    Тамара начала успокаиваться, когда послышалась громкая ругань. Голоса оравших ей были не знакомы.

    - Где она?! Была нищая, с нами жила, еду нашу ела, заботу получала, а как состоятельной стала, так нос воротить? Дрянь неблагодарная, выйди! Я плюну в твою наглую рожу! Посмотри своей тетке и сестрам в глаза!