Все вещи мира

мы сожгли все их деревни
повесили всех крестьян
так что на каждой ветке
висело по негодяю

те что еще оставались в округе

однажды вдруг исчезли и никто
не знал куда они подевались
и никто ничего не подумал

тем временем мы приступили

к работе снесли трущобы
сделали улицы прямыми
и широкими дороги

так что небеса сияли над нами

как глазурь на праздничном
торте и наш бог во плоти сошел
к нам вечером третьего дня

и говорил языками и сгустилась

тьма разделенная на всполохи
света морщинистые как панцирь
рапана — я пришел из-за далеких

полей облаков башен дворцов

из-за заводов теплоцентралей
из-под темной воды и прозрачной
воды из-под покровов льда —

и мы восславили его и последние

звери мыши и птицы съежились
в страхе хотя даже доски и камни
наших домов пели нам вслед

пока реку затягивало холодом

пока лес становился ломким пока
выдох мой не разлетелся на части
изборожденный льдом

«В привокзальном туалете в остии…»

в привокзальном туалете в остии
телефоны мальчиков как во времена пазолини
раскрывающийся от подземного пульса асфальт
растрескавшееся побережье
тянутся к траулерам ряды пляжных кабинок
ниши в песке занимают бездомные
столь же красивые как в москве молодые поэты

мы пробудем здесь долго парни пока северный ветер

уже ощутимый уже нисходящий с гор
не унесет нас с листвою чтобы кружить
по всему этому морю где нас ждет нищета
ее теплое тяжелое дыхание, то свечение что разделяет
сны пополам и дрожит в земле жилами темных металлов

но что мы поймем когда уедем отсюда?

что спицы велосипедов ранят все так же
река сносит песок к побережью увеличивая материк
заливая подвалы где мы собирались куда нас приводили
мальчики пазолини и над окраиной мира
воздушные массы приходят в движение
так что воздух дрожит над ржавчиной теплого моря
и поэты сходят с ума

«Пела она на улице и поселилась…»

пела она на улице и поселилась
между лестничными пролетами
где зябкая тяга — кто она? кажется
революция: круглые фрукты падают
на ступени, погибают плохие поэты
и хорошие пишут в своих дневниках:
выйдем на серый лед — там где нас
огибают речные ветры и вращаясь
над нами скользят китайские волны
вай-фая, скейтеров огибая, вовлекая
лонгборды в течения капитализма
в новый дух сквозняков протянутых
спицами велосипедов сквозь твои
рассеченные пальцы к нам вернется
весна как мы ее знали разгораясь
в пожарных огнях над хрустящей
землей где еще раз проносятся
скейтеры и нас всех ожидает
темный ресайклинг тихих глубин,
обжигающая лихорадка склизких
ветвей раскрывающих легкие
навстречу проспектам и площадям,
новому миру полной переработки

Старые одежды

I. Вестерн