Читаем Все вещи мира полностью

Все вещи мира

Игорь Викторович Пидоренко , Кирилл Михайлович Корчагин

аналоговое море увиденное в девятнадцатьлет и фрагмент сухой земли побережья показа горами развертывается вооруженныйконфликт вовлекающий школьных друзейи врагов в неожиданных сочетаниях — нитьслюны протянутая от тропического фруктаввинченные в склоны постройки и сколотаяэмаль на одиноко стоящей стене подъемразрывающий сухожилья и всё что я хотелсказать и никогда не скажу с раздробленнымиколенями и сломанной воздухом линиейгоризонта дельфиньим телам в каменистыхбухтах в тот день когда ты сошел с ума

«Мягкие складки рура мозельский виноград…»

мягкие складки рура мозельский виноградв клочковатом старом тумане так на холмыраздвигая ветви мы поднимаемся и огромныелопасти простор разливают над нами — вот онскользит по траве расправляя руки я не зналникого кто бы видел его тогда но сам воздухохвативший его приближается к почве держитровными крылья и нас заставляет смотретькак пустеет деревня в ближайшей лощинеи вода проступает на оставленных стенахи плечом к плечу в темноте завода мы стоимпока свет грохочет над нами распределяярассвет над осенним берлином и ульрикамайнхоф и друзья ее с нами там где медомсочится кройцберг и поездами гремитнойкёльн так что к западу от границы всеперверты булонского леса чувствуют дрожьземли ее влажные руки на бедрах своихи коленях — вот он смотрит на нас и цветывзрываются в солнечных лавках и рвутсяполо́тна под порывами ветра с реки оседаетпыль во дворах где он проходил когда-тогде больше не встретить его — ни отпечаткадыханья в густеющем воздухе ни гулаперелившегося через площадь захватившеговиноградники и сады (лишь в трубах шумятих голоса копошатся в листве) но собакии старые люди могут услышать как вызреваетзаря в узловатых ветвях как по отравленнымпроводам струится она наши сердца разрывая

«Заинтересовался реалиями…»

заинтересовался реалиямии связанными процессамивышел туда где присутствуетлюминесцентная ночьгде скользит безразличнаяпрохлада и наполняет несмелокаждое слово каждому словуверная и неживая в хрустящейварварской наготетак вокруг меня оборачиваетсяподрагивает и дышит беспокойныйбезвоздушный водный массив и то чтосрезано солнцем с кромки его и осталосьгде-то рядом со мнойи если из этого не припомнитьбо́льшую часть то остается смотретькак огибаема волнами солнцакожа сухая влажная кожана сгибах локтей