Все впереди

Прибегая к романной метафоричности, можно сказать, что герои В. Белова укоренились во времени и, значит, обрели связь с народом. В этом именно контексте сравнение медведевской геральдики с родословным деревом, что ненадолго задержало его внимание в юности, теперь обретает более строгую и значимую образность, вещественность, мыслеемкость. То родословное дерево, как мы помним, — «обнаружило странное свойство: оно росло как бы в обратную сторону, переворачивалось с ног на голову, крона преобразовывалась в систему корней». Но разве не так и в жизни: вчера еще мы были молоды, веселы, беззаботны, ветер играл нами, как зеленой листвой, а вот уже и от нас пошли побеги, отросточки, и сами укореняемся глубже, давая простор другим?! И понимаем: чем прочнее и раньше врастаем корнями в жизнь, тем меньше возможностей и соблазнов испохабиться, превратиться в некое «промежуточное» существо между прошлым и будущим.

Конечно, так хотелось бы и так славно было бы закончить разговор о романе на мажорной, радостной ноте… Увы, это был бы едва ли не самый печальный вариант прочтения В. Белова. Но что же тогда не дает покоя, заставляет вновь и вновь возвращаться к понятым, кажется, и понятным «жаждущему справедливости» Иванову и «прозревающему будущее» Медведеву?

Не это ли: гражданственно-патриотическая устремленность обоих героев сводится, в общем-то, к простой, но оттого не менее значимой для всех нас истине. Истине взыскующей: если в жизни немало грязи, пошлости, мерзости, если мы понимаем, что кто-то должен бороться с сатанинским злом и кто-то должен быть в этой жизни порядочным, — то кто это, если не мы?!

Кто, если не мы?

Возможно, это и есть стержневой философско-нравственный постулат, к которому приходят герои В. Белова, он сам, и мы, его читатели.

В противоречие с этим выводом, в эмоциональное, видимо, противоречие, до боли в сердце, входит последняя, заключительная сцена романа, диктующая и основной вопрос — что впереди?

Между Ивановым и Медведевым происходит здесь крупная ссора из-за детей Медведева: позволить им уехать с Бришем из страны или воспрепятствовать этому. Медведев еще не решил. Иванов негодует:

«—.. Ты предал своих детей!

— Прекрати, говорю тебе! В гневе мы теряем остатки мужества.

— И когда это ты научился говорить афоризмами? Залюбуешься… Это самое сделало тебя таким… жалким?..

— Замолчи! — Медведев остановился и побелел. — Или я врежу тебе.

— Я сам тебе врежу! — тихо сквозь зубы произнес Иванов и, сжав кулаки, напрягая челюсти, придвинулся ближе.