Все время мира

Меня обсуждают. Говорят обо мне как о сложном парне, у которого проблемы с управлением гневом. Вот это новость!

Я отхожу подальше и направляюсь к оранжерее, о которой с таким благоговением заботится Сара. Если бы она проявляла к своим дочерям ту же любовь, что к этим цветам, то у семейки Керперов было бы наполовину меньше проблем, чем сейчас.

Неожиданно я слышу, что в оранжерее кто-то разговаривает.

Я осторожно приближаюсь. Теперь я различаю голоса Анаис и Брайана.

– Перестань! Я уже сказала, что между нами ничего нет.

– Он смотрит на тебя так, будто хочет трахнуть.

– Ты параноик.

Я ускоряю шаг и подхожу к одному из окошек. Оно располагается достаточно высоко, но я все равно смогу разглядеть, что происходит внутри.

Анаис стоит со скрещенными руками на груди, а Брайан грозно нависает над ней.

Только тронь ее хоть пальцем…

– Если ты продолжишь, мы будем вынуждены расстаться, Брайан, – произносит Анаис.

– Если ты меня бросишь, я убью себя.

Анаис вздрагивает.

Что за жалкий подлец!

– Ты ведь несерьезно.

– Проверь, малышка.

Мне хочется вмешаться и послать к черту этого придурка.

Что это за мужчина, который угрожает женщине, чтобы удержать ее возле себя?

Сегодня вечером я уже достаточно натворил и, говоря по правде, сейчас мне стоило бы уйти отсюда. Но я не могу сдвинуться с места. Словно привороженный, я прилип к окну и гляжу на Майлса, который как ни в чем не бывало целует Анаис, и от этого зрелища у меня сводит живот.

Вот дерьмо! Анаис – его девушка. Мне нужно вдолбить себе это в голову раз и навсегда, но я ударяю кулаком по воздуху и задеваю маленькую вазу, забытую кем-то возле оранжереи.

Раздается такой грохот, будто разом треснул десяток чертовых ваз.

– Кто там? – слышу я голос Брайана.

Черт!

Пускай он увидит меня. Я не привык убегать. Я не делал этого даже в детстве, когда меня собирались бить.

Тишина. Я застываю на месте.

Я поступал так же и из-за других. Потому что когда тебя учат, что побои – это нормально, ты начинаешь думать, что, возможно, любовь сделана из оплеух, а не объятий. В ней больше криков, чем шепота. И что, в конце концов, не так уж и важно, если никто не укутывает тебя одеялом и не читает сказку перед сном.

– Это я, – отзываюсь я, – искал, где покурить, и услышал вас.

– Ты что, подсматривал?

Я смотрю на него с безразличием и выплевываю сигарету на землю.

– Ты сказал ей, что покончишь с собой, если она тебя бросит. Не знаю, чего в этом больше – смешного или жалкого.

– Это тебя не касается, Вэрд. Не вмешивайся, – Майлс делает шаг в мою сторону, но Анаис останавливает его, кладя руку ему на грудь.

Непонятный звук вырывается у меня изо рта.

Ее рука… Убери ее от него, черт возьми!

– Что такое? Тебя раздражает, что она меня трогает? – Майлс продолжает провоцировать меня, но мне достаточно взглянуть на Анаис, чтобы сдержаться и не двинуть Брайану. Она дрожит.

– Это ты не трогай ее больше, и у нас с тобой не будет проблем.

– Она моя девушка, Вэрд, – ядовито усмехается Майлс. – Чем, по-твоему, мы занимаемся, когда остаемся вдвоем?

– Не бей ее, Майлс, иначе я сломаю тебе все пальцы. Так понятнее?

– Это был несчастный случай.

– Ни черта! Не. Трогай. Ее. Больше. Никогда, – с расстановкой произношу я. – Еще один след на ее теле, и тебе конец.

– Ты испытываешь мое терпение.

– Я должен испугаться?

– Хватит! – прерывает нас Анаис и встает между нами.

Она стоит спиной к Брайану и смотрит прямо мне в глаза, и от выражения ее лица у меня сжимается сердце.

Боже! Какая она беззащитная. Я бы обнял ее и прижимал к себе, пока она не перестанет дрожать.

– Дез, все хорошо. Ты можешь оставить нас наедине? – произносит Анаис.

Прошу тебя, уходи.

Ее глаза – моя погибель.

Несколько раз я сжимаю и разжимаю кулаки. Время растягивается до бесконечности. Мне не хочется уходить, но я ничего не могу поделать, раз Анаис просит меня об этом.

Я выхожу из оранжереи и медленно бреду к дому. Очень медленно. Потому что Анаис словно магнит, к которому меня притягивает.

К черту!

Если она хочет, чтобы Брайан манипулировал ею, что я могу поделать?

Иногда человек, которого ты любишь сильнее всего, – это тот, кого ты хотел бы возненавидеть. А я, разумеется, ненавижу Анаис за те чувства, которые она вызывает во мне, но вполне вероятно, что я все же люблю ее.

Боже, что за белиберда!

Я решаю войти в дом через черный ход. Надеюсь, что остальные уже расселись в гостиной и я смогу подняться к себе в комнату, избежав встречи с ними.

Меня еще ждут нотации от Мэтта, но сейчас мне нужно собраться с мыслями. Потом я лягу спать, а завтра буду искать того, кто сможет обеспечить меня травкой для продажи.

Мне придется действовать в тени, и Фабрика уже не подходит. Там уже многие знают, что я участвую в гонках, и если меня застукают, то для меня все закончится очень-очень плохо. И тогда прощай, футбол и надежда зажить хорошенько с Брейденом.

Да я сам буду проклинать себя до самой смерти, если окажусь таким болваном и не воспользуюсь шансом на счастливую жизнь.