Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв

Он стрелял очень внимательно, словно в тире, тело его было расслаблено настолько, насколько позволяла рана, рука вытянута, но не напряжена. Когда босс упал, Лоуган с нарочитой аккуратностью всадил в него еще две пули, чтобы быть абсолютно уверенным. Прежде ему уже приходилось заниматься подобной работой.

Я поднялся. Казалось, что моя грудная клетка больше не болит. Боль придет позднее. Я прошел к телам и проверил, как выполнена работа мной и Дюком. Затем я подошел туда, где он все еще стоял, прислонившись к дверному косяку. Я поглядел на них обоих и сказал Дюку:

— Довольно хорошие результаты для стрельбы на открытом воздухе, старина. Пока мы все еще без посторонних, ты мог бы позволить мне узнать, как ты хотел бы, чтобы тебя за это отметили.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Никак, если это возможно уладить, — заявил он.

Я прикинул различные варианты и произнес:

— Мы могли бы предложить небольшую медаль, или несколько теплых слов от имени дядюшки Сэма, или еще что-нибудь.

Он бросил взгляд на Бет.

— Нам предпочтительнее никак не фигурировать в этом деле, если это возможно, — сказал он, и она согласно кивнула. Он слабо улыбнулся. — Я бы, конечно, предпочел, чтобы обо мне не упоминали, как о человеке, который провез контрабандой через мексиканскую границу несколько фунтов героина, не говоря уж еще кое о чем. Если тебе все равно, старина.

Мне было это вовсе не все равно. Но этот человек спас мне жизнь… по крайней мере, я так думал в то время. В течение последующих двух недель мне не раз пришлось в этом усомниться…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Молодой человек из АЕС[22] сказал:

— Конечно, мистер Хелм, вы понимаете, что все, что я сообщу, — строго конфиденциально.

— Конечно, — подтвердил я. — Что было в этих банках, во всяком случае? Новая модель миниатюрной атомной бомбы?

— Да, — ответил он неохотно, — не вполне. Это было очень остроумное устройство для диверсий, состоящее из радиоактивных отходов, заключенных в защитный контейнер с небольшим взрывным зарядом. Взрыв такого устройства недостаточно мощный, чтобы причинить ощутимый ущерб, но он распространил бы радиоактивные вещества на достаточно большой площади с печальными последствиями для всякого, кому случилось быть поблизости, в особенности, если он не подозревает об опасности радиоактивного облучения и не подвергнется немедленно дезактивационной обработке. У нас было отмечено несколько случаев…

— Знаю, — сказал я. — Я читал в газетах.

— Были и другие с менее печальными последствиями, сведения о которых не попали в печать, — заметил он. — В нескольких случаях были приняты незамедлительно меры, ранения были относительно легкими… имеются в виду физические ранения. Но вред, причиненный моральному духу, был значителен. — Он нахмурился. — Вы должны понимать, мистер Хелм, что люди, которые занимаются работами, связанными с радиоактивными веществами, скажем так, немного мнительны ко всему, связанному с радиоактивностью. Совсем так же, как люди, занимающиеся бризантными взрывчатыми веществами, склонны беспричинно дергаться, услышав громкий звук. Несмотря на то, что если эти вещества начнут взрываться, то звука они бы не услышали, понимаете, что я имею в виду, а когда люди получают большую дозу облучения, в местах, считающихся относительно безопасными… Недавно на одной установке даже не могли вывезти мусор, пока рабочим не позволили надеть специальную одежду, обеспечивающую стопроцентную защиту. Такие вот дела. Это — дьявольски остроумное устройство с психологической точки зрения. Если бы они получили его в достаточном количестве…

Я посмотрел на залитое солнечным светом окно, через которое мог видеть только безоблачное голубое небо Невады, так как находился на втором этаже больницы.

— Защищено, вы говорите, — заметил я. — Насколько эффективную защиту обеспечивает тонкая свинцовая оболочка бомбы?

Он рассмеялся:

— Вам не следует беспокоиться, мистер Хелм. Вас обследовали очень тщательно. Хотя вы и держали в руках одну из таких бомб, совершенно очевидно, что вы не получили достаточно большую дозу облучения, которая представляла бы опасность. Вот если на кого-нибудь попало бы содержимое бомбы, тогда ситуация была бы опасной и требовала бы принятия срочных мер. Однако, если какой-нибудь джентльмен в Мексике спал на кровати, под которой находился весь этот запас, он может теперь почувствовать небольшое недомогание. И я не думаю, что рискнул бы вводить этот героин себе в вены, даже если бы был наркоманом. Конечно, это их трудности. Любой прибор обычной чувствительности обнаружил бы это высокорадиоактивное вещество через относительно тонкий слой свинца, что и было причиной, почему они ввозили его таким окружным путем.

— У меня глупый вопрос, — сказал я, — но почему они просто не собрали эти отвратительные маленькие устройства прямо в США?