Все зеркало

– Не ведаю, – ответил сдавленно Флорин. – Но дальше я, мужики, не пойду.

– Маааать его за ногу, – сказала Оксана протяжно. – Где ж они были? И что там сталось?..

Флорин коротко выругался и совсем замолчал.

Северину сделалось душно и тесно в этом страшном коридоре, и он, подняв один из пистолетов, вышел обратно на грузовую палубу, под слабый зелёный свет спящих ламп. Проверил магазин. Шесть из шестнадцати патронов. В кого прошлый хозяин выпустил десять?..

Не надо мне этого знать, решил он. Обойдусь.

Он привесил пистолет на пояс – у оружия сбоку были стандартные скобки крепления, как на всяком подручном корабельном инструменте. Потом вызвал челнок. Шум заполнил шлем, словно всё свободное пространство засыпали целлофановым мусором.

– «Арвид», это Северин, как слышно?

– Сшшшшно так себе, тушшшш ччщщ чччсссс.

– Ладно. Слушай меня, и по порядку: Флорин с Маркелом подошли быстро, и мы открыли дверь…

Молчание. Тишина. Северин подумала было, что связь вырубилась.

– Приём?

– Повтори, что ты сказал?

– Говорю, мы открыли двери, вчетвером получилось. Но…

– Северин. – Снова молчание, только на этот раз не тишина, а усилившийся треск разрядов. Голос радиста почти невозможно было разобрать. – Северин, Флорин и Маркел не покидали борт. Они вышли и сразу вернууууууисшьь джшщ ссссс ссс ш с шш ссстел тебе сказать.

– Что? – Северин произнёс это медленно-медленно, осторожно и вкрадчиво. Ему хотелось, чтобы вопрос, лавируя, прошил этот треклятый шум и достиг не только уха, но и мозга говорящего.

– Джжзжжж!

– Приём! Кто говорит! Богил, ты? Приём!

– Меня кто нибудь слышшшшшшшшшшшшш…

Весь мир утонул в эфирном шуме.

Северин вырубил связь и уставился в одну точку. Пол уходил из-под ног, но он не был уверен – это нервы или вектор гравитации.

Его знобило, а мокрые ладони прилипли к подкладке перчаток.

И потому, что связист говорил невозможное.

И потому, что голос, сказавший последние слова, был другим. Незнакомым, но – да, он отличил, – женским голосом. Он вплыл на частоту «Арвида» на секунду и исчез.

Северин посмотрел на товарищей. Они стояли лицом к нему, и, сквозь приглушённый холодный свет налобных фонарей, он не видел их лиц за тёмными стёклами шлемов. Только блики и неживые отсветы приборов на скулах. Ему стало жутковато.

Он подошёл к Оксане, взял её за плечи и прижался к шлему.

Серые глаза взглянули на Северина из подсвеченной зелёным и оранжевым глубины шлема. Они казались совсем огромными. Тёмные крупные кольца её волос слиплись от пота. Зрачки были расширены, зубы блеснули зелёным в свете индикации. Оксана выглядела немного непривычно, видно, из-за нервного возбуждения, но это была она. У меня и самого сейчас такой же видок, подумал Северин.

– Оксан, ты ловила только что другой сигнал?

– Да, на секунду. «Есть здесь». Это всё, что я услышала. С интонацией вопроса, и с таким металлическим отголоском. Похоже на военных, у них фильтры посильнее. А ты что поймал?

– «Меня кто-нибудь слышит?»

– По-моему, это женщина.

– Да. Но это не главное. У тебя связь отключена? – он покосился на мужиков.

– Само собой. Да что такое? Ты бледный, как призрак космонавта. – Она нервно усмехнулась уголком рта.

– Примерно так. На корабле говорят, что Флорин и Маркел не покидали борт.

Оксана застыла на секунду, качнула головой, глядя куда-то за край шлема. Повернулась чуть боком, чтобы тоже видеть обоих. Те пока возились с оружием, отставив фонари.

– Кто говорит?

Его мороз продрал по коже под всеми слоями скафандра. А действительно, подумал он, кто говорит?..

– По голосу – Богил, как обычно. Слушай, у меня с индикаторами всё нормально – они зелёные? Я хочу сказать, у меня не галлюцинации от кислородного голодания? Может, я чего-то не вижу, красных диодов там, например, или ещё…

– Всё в порядке. Слушай, Северин, вызови их ещё раз. Вдруг пробьёмся.

– Вызови сама. Чтоб ты не сомневалась. – Он хотел сглотнуть, но во рту было сухо, будто его вычистили наждачной бумагой. – Ксюха, слушай, мне страшно.

– Да ну. Подожди. Это что-то не то. Не может быть.

– Всё равно страшно.

– Пошли поговорим с мужиками. Только вместе, сама я тоже боюсь.

– Хорошо.

Ему ужасно хотелось потереть щетину. Как мне надоел этот шлем, подумал он. Этот скафандр, корабль, космос, все корабли.

Он подошёл к мужикам, которые стояли на пороге коридора, легонько хлопнул Маркела по плечу. Прижался лбом к его шлему.

В шлеме было черным-черно, и Северин едва не отшатнулся, потом сообразил, что это же Маркел, и индикацию он не зажигает никогда, сколько бы не ругалось начальство.

– Маркел, включи свет.

В них ткнулись ещё два шлема – Оксана устроила совместную беседу. Они обхватили друг друга за плечи, как заговорщики, посреди мёртвого корабля.

– Долго шли? – спросил Северин.

– Да нет, – ответил Маркел. – Ну сколько там от вызова прошло. Мы быстрее, чем вы.

– На корабле говорят, вы возвращались. Были трудности?

– Что?

Северин помолчал. Он надеялся что парень за рацией просто не знал, что команда всё-таки покинула корабль после возвращения, или ещё чего.

– Мало того, Маркел… Да включи ты подсветку!

– Отстань к хренам, и так башня болит! Что такое?