Все женщины – химеры

Я торопливо спустился на первый этаж, забрал пакет, он не больше обувной коробки, пробежал, как мышь, к трансформатору. Там в шкафчике упрятаны кафтан, кожаные штаны, сапоги, даже кираса, хотя я же участвовал в косплеях, прятать не обязательно, можно с гордостью вешать на стену.

Быстро одевшись, я включил трансформатор, с сильно стучащим сердцем огляделся.

– Вроде бы ничего не забыл?.. Или забыл?.. Ну ладно, последний бой! Он трудный самый…

Я вернулся в гостиную к заветной стене и быстро перенес ногу через нижний край портала.

Глава 10

Пахнуло холодом и сыростью, подошвы ударились о пол полутемного мира лаборатории Рундельштотта, но здесь всегда так, просто после моей стерильной квартиры заметнее мрак, запустение и обилие запахов.

Подхватив мешки с гранатами, мечом и прочим, я торопливо пробежал к двери. Стражи в коридоре вздрогнули, едва меня вынесло из лаборатории, как вихрем.

Я сказал бодрым голосом:

– Ну что, орлы, в самом деле быстро?

Они вытаращили глаза, один выговорил с трудом:

– Быстрее некуда… Но у вас мешок…

– Наблюдательный, – похвалил я. – Но это теперь государственная тайна королевской важности. Кто пикнет – того в каменоломни. Или того проще – в жабу. Кто-то готов распустить язык?

Они попятились, старший сказал поспешно:

– Глерд Улучшатель, раз это государственная тайна, то мы ничего не видели!

– Правильное решение, – одобрил я.

Второй крикнул вдогонку:

– И вообще мы вас уважаем! Вон вы как коней пожалели…

Я сбежал вниз, стараясь не задеть мешком с гранатами за стену. Хотя и знаю, что не взорвутся, кольца сами по себе не выпадут, но страх уму не подчиняется, он в самом деле от неандертальцев и туда дальше во тьму веков, чуть ли не до амеб.

Фицрой оглянулся на скрип распахнувшейся двери, я торопливо протянул ему один из мешков.

– Этот повезешь ты.

– Ладно, – ответил он благодушно, – главное, ты не остался там на ночь. Это и называется быстро!.. Туда и обратно. А что в мешках?

– Некоторые штучки от Рундельштотта, – ответил я уклончиво. – Надеюсь, он не будет слишком против, что я кое-что забрал без его разрешения. И ведома.

Он начал привязывать мешок сзади седла, проворчал:

– Тяжеловат. В нем точно не одеяла.

– Мир пока примитивен, – сообщил я со вздохом. – Человека убивать бывает пока еще трудно, хотя мы усердно работаем в этом благородном направлении. Когда-то все это убивательство будет помещаться в одной шкатулке, а то и вовсе в кармане, а лишать жизней сможет в десять раз больше!.. Здорово?

– Да, – сказал он, – это просто великолепно!.. Хотя…

– Что? – спросил я.

Он нахмурился, проговорил с некоторым беспокойством:

– Но если убивать слишком много…

– Ну-ну?

Он договорил с еще большим напряжением и как будто что-то придавливал в себе:

– Слишком много… это как-то слишком… Убивать людей надо, заслужили, но как-то в меру…

– Жалко? – спросил я с интересом. – Или это практичный подход торгового человека?

– Если убивать чересчур много, – пояснил он, – то что, если не будут успевать рождаться новые для убивания?.. Что-то ты меня совсем запутал!.. Давай в седла. Нам нужно спешить, если еще не забыл.

Я вскочил в седло, раньше всегда поднимался с трудом, сперва вставляя ногу в стремя и судорожно цепляясь за ремни и седло, но упорно учился вскакивать даже с разбега как сбоку, так и сзади, и вот теперь меня уже почти не отличить от бывалого конника.

Фицрой уже в седле, а я хлопнул себя по лбу.

– Постой… Я захватил и для тебя кое-что.

Он охнул, когда я вытащил из рюкзака меч в расписных под старину ножнах.

– Эт что за… чудо?

– Меч Древних Королей, – ответил я торжественно. – Как видишь, прост и скромен. Тогда люди были скромнее, а сейчас стоит на тебя посмотреть…

Он огрызнулся:

– Или на тебя. Откуда у Рундельштотта такое сокровище?

– Рундельштотт не сегодня родился, – напомнил я. – Много чего назапасал, как усердный хомяк, за долгую жизнь. Но взгляды менялись, стал чародеем, и потому когда-то в молодости найденный меч был забыт и до сегодняшнего дня валялся в куче всякого хлама.

Фицрой покачал головой.

– Одна рукоять чего стоит…

– Что рукоять, – сказал я загадочно и медленно потащил меч из ножен, – что рукоять…

У Фицроя в зобу дыханье сперло, а глаза стали как у филина. Лезвие появляется из ножен блистающее и с магическими знаками, что идут от самой рукояти клинка и заканчиваются за пять пальцев до кончика узкого острия.

– Точить не нужно, – предупредил я. – Все равно не сумеешь… Смазывать тоже, этот металл никогда не поржавеет. Держи!.. Это твой.

Фицрой снова охнул, бережно принял на обе ладони.

– Спа… сибо.

– Не порань пальцы, – сказал я с предостережением. – Хотя это всего лишь меч, но им можно бриться.

Фицрой взвесил его на ладонях, на лице вместе с восторгом от красоты проступило некоторое замешательство.

– Вроде бы легковат…

– Не переломится, – заверил я. – А что легковат… зато рука не устанет. Просто бей сильнее.

– Но он сразу затупится, если по кирасе!