Все женщины - химеры

Послышался стук копыт, во двор влетела во главе небольшого отряда Гекара, красивая и хищная. Шлем блистает на солнце, черные волосы, что темнее ночи, рассыпались из-под него по прямым плечам, а кожаные доспехи не могут и даже не пытаются скрыть ни высокую женскую грудь, ни тонкую талию с не по-женски широким и массивным поясом.

Фицрой поспешно вбросил меч в ножны, а те перебросил за спину. Гекара птицей слетела с седла, а ухвативший повод ее коня гвардеец'бегом увел в сторону конюшен. Взгляд ее, острый и подозрительный, мигом пробежал по мне, Фицрою, нашим коням и заседель- ным мешкам.

- Что, - крикнула она звонким сильным голосом, - еще кто-то, кроме меня, рискует покидать столицу на ночь?

Я ответил нехотя:

- Просто ужин в лесу.

Она фыркнула:

- Зачем?

- На свежем воздухе, - объяснил я мирно. - Мы люди простые, к каменным домам не привыкшие.

Она рассмеялась жестко и презрительно, отвернулась и пошла к главному зданию, а ее воины спешились и повели коней к конюшне.

Я невольно проводил взглядом ее высокую фигуру с прямыми плечами. Идет так уверенно, что всякий отпрыгивает с ее пути, словно это не человек, а ураган из огня и металла.

Фицрой тоже проводил ее долгим взглядом, зябко передернул плечами.

- Ненавижу таких женщин, - признался он тихо.

- Всего-то? - спросил я. - Ладно, готов?

Он похлопал ладонью по толстому крупу своего коня.

- Кони готовы, а я готов всегда.

- Тогда в путь, - сказал я и ощутил, что мой голос прозвучал достаточно сурово и как бы вполне мужественно. - И пусть весь мир трепещет!

Мы пустили коней в сторону дальних ворот из сада, он ответил несколько запоздало:

- Ты прав, боюсь тоже. Нет, в схватке справлюсь, мы для войны просто рождены, а она влезла не в свое дело… но вот как женщина… просто пугает. Я бы с такой ни за что!

- Почему?

Он отрезал:

- Если женщина берет в руки меч, она не женщина.

Я пробормотал:

- Резонно. Полностью согласен.

Словно извиняясь за резкость в адрес Гекары, он начал говорить, что она сама по себе почти хороша, если брать лицо и фигуру, но манеры отвратительные, ничего женского, и дело не только в том, что на коне по-мужски…

- А в чем?

Он подумал, ответил нехотя:

- У нее еще два кинжала, заметил? Такие украшения для женщины отвратительны.

- А если, - спросил я с интересом, - это не только украшения?

Он вздрогнул, посмотрел вытаращенными глазами.

- Что ты имеешь в виду?

- А вдруг еще и пользоваться умеет? Например, бросает в цель…

Он так отшатнулся, что чуть не свалился с коня.

- Что? Это же дико!… Даже я не умею!

- Но возможно, - ответил я. - Хоть и плохо умеет, но все же лучше крестьян. Те вообще в руках даже меча не держали.

Он ответил с отвращением:

- Такое вообще ни в какие ворота. Нет-нет, это чудовище. Женщины такими быть не должны.

- И не будут, - сказал я и уточнил: - Если мы сами будем справляться с трудностями.

Впереди ворота, стражи с безмерным удивлением выпустили нас, как говорится, на ночь глядя, а когда мы проехали через город к защитной стене, там часовые изумились еще больше: ночь впереди! И не просто ночь, а опасная ночь. Все звери обожают охотиться в такое опасное для людей время, а еще из тьмы иногда выходят и вообще невообразимые чудовища…

Я ответил невесело:

- Приказ королевы.

Они покивали с понимающим видом, это да, никуда не денешься, приказы надо выполнять, иначе из-за одного ленивого или трусливого все королевство может рухнуть.

По широкой дороге мы двигались ровно столько, сколько нас было видно со стены, а потом свернули в лес, там тоже дорога, более прямая, непроходимая для телег, но для всадников вполне.

Некоторое время двигались через лес молча. Я то и дело вспоминал эту диковатую Гекару, такую редкость в этом чисто мужском мире. Вообще-то женскую эмансипацию придумали не просто мужчины, а слабые мужчины, теперь это понятно даже самым упертым женщинам. Другие, что поумнее, женщины тоже могут быть умными, знали и раньше, хотя и подавали это себе и другим так, что женщины сами добились в трудной борьбе с властными и жестокими мужчинами-угнетателями.

Теперь уже понимают, что их эмансипация дело рук именно слабых мужчин, возжелавших переложить на их плечи хотя бы часть груза житейских трудностей, а когда удалось, возликовали и начали добавлять еще и еще, приговаривая, что это все в русле окончательной победы женской свободы, равноправия… да в жопу это равноправие: женщины - настоящая руководящая и направляющая сила! Нужно позволить им вообще все делать за нас, мужчин. А нам бы полежать на диване, так как мы слабые, нежные, легкоранимые, уязвимые, живем меньше, умираем чаще…

В этом мире, по которому стучат копыта наших коней, мужчины еще не додумались до такой иезуитской хитрости, сами тянут на себе все тяготы жизни, но каково мне! Я уже знаю, как освободить от отдыха и развлечений женщин, а нам, мужчинам, занять их места!

Может быть, пора уже начать? Или хотя бы развернуть тихую пропаганду?

Когда выехали из темного леса на достаточно широкую поляну с чистым звездным небом, мои плечи напряглись сами по себе, словно нужно выдержать его вес, когда обрушится на землю.

Глава 11