Все женщины - химеры

Я поспешил следом, ворча про себя, что какая-то планета неровная: под копытами то вверх, то вниз, тропа либо вилюжит, либо несется вскачь и с разбега прыгает через бурный ручей, но через сотню шагов, опомнившись, бежит обратно и перепрыгивает в другом месте.

Копыта только что стучали по камням, а теперь расплескивают болотную жижу, над головой то три солнца, то две луны, то густые ветки таких деревьев, что уже и не веришь в какое-то вообще небо, а не то что в ясное.

Мы избегали людных дорог, все-таки уже двигаемся по королевству Уламрия, хотя простые крестьяне вряд ли даже знают что-то о королевстве, для них все королевство и вся власть - местный феодал.

То, что нас могут видеть, когда сворачиваем с дороги, Фицроя не тревожит: мало ли какие у нас тайны, не обязательно же разбойники, может быть, к чужим женам едем? Тем более такие нарядные…

Далеко за деревьями раздался дикий крик. Мне показалось, что кричит даже не животное, а разъяренный камень размером со скалу. Мрачная угроза всему живому, жажда поквитаться с отвратительной биологической формой жизни, что каким-то чудом или нелепой случайностью взяла верх над более совершенной кремниевой…

Фицрой зябко передернул плечами.

- Ну и твари…

- Мне кажется, - сказал я, - там вообще одна тварь.

Он поморщился.

- Мне тоже, но так еще страшнее.

- Когда одна?

- А тебе нет?

Крик прогремел совсем близко, на этот раз настолько громко, что у меня зазвенело в ушах. Фицрой пошатнулся и ухватился за луку седла.

- Это рана, - сказал он высокомерно. - Видать, я в самом деле потерял много крови.

- Точно, - согласился я, - потому объедем. Не желаю встречаться с такими крикливыми.

Он криво ухмыльнулся:

- Недостаточно музыкально?… Как скажешь. Только потому, что ты так хочешь.

Я открыл рот, но на землю пала странная тень, словно дергающаяся рябь, торопливо вскинул голову и едва успел отпрыгнуть от чего-то падающего мне прямо на голову.

На землю тяжело плюхнулась мертвая птица, если не ошибаюсь, ворона. Почти сразу в двух шагах ударилась еще одна, да с таким стуком, словно каменная, хотя перья от удара полетели во все стороны.

Фицрой крикнул:

- Сюда!

Я пустил коня к нему под дерево, а на поляну продолжали падать мертвые птицы. Некоторые застревали в ветвях, я слышал их треск, другие проламывались до самой земли, но вблизи ствола чисто, здесь самые толстые и прочные ветки.

Синевато-оранжевая трава покрылась выпавшими перьями и птичьими трупами. Кроме ворон еще и всякая мелочь, но ворон больше всего, зловещий крик настиг целую стаю.

Фицрой потрепал коня по холке, сам с трудом перевел дух.

- Пронесло…

- Это пронесло?

- Да, - ответил он. - Кто-то орет просто так. Для удовольствия. Или прочищает глотку.

- Скорее, - предположил я, - защищает свой кормовой участок.

- Думаешь, кормится воронами?

- Вообще свою территорию, - пояснил я. - Потому давай сперва взад, а потом крюк…

- Давай, - согласился он. - Перед человеком я бы постыдился отступать, а перед каким-то крикуном в ночи…

- Это была самка, - предположил я.

- Да, - поддержал он охотно, - они крикливее. Да перед самкой и отступить не стыдно, как думаешь?

- Конечно, - согласился я. - Они не соперники. Мы им уступаем для того, чтоб их унизить. Показать им наше превосходство.

Он посмотрел на меня с такой благодарностью, что мне даже стало неловко за свой умело подвешенный язык и насобаченность в жонглировании доводами.

- Что-то не нравится, - сказал он, - переть вот так в ночи… Вон там поляна, остановимся до рассвета?

- Выбирай место, - ответил я. - Я бы вообще остановился и не двигался, как вон те деревья.

Он посмотрел на деревья, еще раз посмотрел, голос его прозвучал очень настороженно:

- Лучше проедем дальше. Эти деревья как раз ночью и двигаются.

- Что?… Деревья?

Он кивнул.

- Медленно, но если заснешь под ним, то корни вылезут из-под земли и спеленают достаточно крепко, чтобы утащить поглубже. Так что давай вперед, я скажу, где переждем ночь…

Вообще не представляю, как бы ехал по чужим средневековым дорогам без такого напарника, который знает здесь все настолько, словно с лупой в руках прополз все королевство вдоль и поперек.

Правда, был момент, когда и я почти что блеснул, наши кони пошли по лесной дороге, хотя достаточно широкой и проходимой для повозки, и я вдруг ощутил странное чувство неуверенности и даже ошибочности того, что делаем.

Фицрой проехал вперед, но меня нет рядом, обернулся.

- Ну что там?

Я покинул седло, прошелся вдоль дороги. Фицрой повернул коня и смотрел, как я присел и щупаю кончиками пальцев землю.

- Да что там?

Я сосредоточился, покряхтел, очень неуверенный, что не сяду в лужу, Фицрой поглядывает с интересом, ждет откровений.

- Его провезли, - проговорил я не совсем уверенно, - не по этой дороге. След свежий, но я не чувствую

Рундельштотта.

Он хохотнул:

- Что, старик настолько вонюч?… Ладно-ладно, но он что, хлебные крошки бросал? Так их муравьи растащат еще до того, как птицы склюют…

- Просто чувствую, - сказал я. - Мы же долго работали с ним бок о бок. Что-то да осталось…

Он прервал:

- Тогда поищем другую дорогу?

- Спасибо, - ответил я.

Он изумился.

- За что?