Все звёзды и клыки

Девушка придвигается ближе, и мою кожу начинает пощипывать от воздействия незнакомой магии, пока она мягко водит пальцами по моему лицу, поворачивая мою голову то в одну, то в другую сторону. То же самое она проделывает с Ферриком, который отводит шею так далеко, что у него появляется второй подбородок.

– Мое лицо, – говорит он, не переставая гримасничать. – Мое.

– Да, милый, и оно останется твоим, – Шанти продолжает водить руками по нашим лицам. – Мое заклинание имеет временное действие, но вы успеете вернуться на ваш корабль.

Мой единственный опыт в магии Икае связан с глубоким детством, когда Юриэль менял цвет моих ногтей, и я совершенно не помню, сколько длился этот эффект. От любопытства и волнения меня бросает в жар.

– Будет больно?

Девушка не раздумывая качает головой.

– Это всего лишь маскировка. Ты ничего не почувствуешь.

Феррик недовольно ворчит себе под нос, как будто хочет сказать, что я превратила его жизнь в кошмар, но он справится с этим испытанием.

Когда Шанти прижимает пальцы к моим вискам, мне начинает казаться, что я таю. С шумным вздохом я инстинктивно пытаюсь отстраниться, но девушка крепко удерживает меня на месте: видимо, она заранее ожидала такой реакции.

Заклинание не причиняет особой боли. Это странное, незнакомое чувство. Сперва оно кажется непривычным, как будто моя кожа превращается в податливый воск горящей свечи. Но стоит мне принять эти изменения, как по моему телу разливается приятное тепло.

Почувствовав мое любопытство, одна из барракуд приносит мне зеркало в витой оправе: судя по тому, что оно лежало поблизости, здесь давно привыкли к частым изменениям внешности. Затаив дыхание, я наблюдаю за тем, как мои каштановые кудри приобретают лавандовый цвет и становятся все короче и короче, пока не останавливаются над моими ушами. Я взволнованно дотрагиваюсь до волос, ожидая, что на их месте ничего не осталось, но мои пальцы касаются длинных локонов – как и всегда.

– Как я и говорила, – в голосе Шанти слышатся веселые нотки. – Это всего лишь маскировка. Постарайся не трогать свои волосы: это выглядит так, словно ты гладишь воздух.

Ее пальцы переходят к моему подбородку. Я делаю резкий вздох, наблюдая за тем, как моя челюсть расширяется и становится острее. Девушка меняет цвет моих глаз, а затем утолщает мои брови, придавая им мягкий пыльно-розовый оттенок. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы почесать щетину, покрывшую мои щеки. Мне приходится постоянно напоминать себе, что на ощупь моя кожа осталась такой же мягкой, как и прежде.

– Прикройся накидкой, – говорит Шанти, указывая на мою грудь. – Никто не узнает тебя в таком виде.

Я с трудом киваю в ответ, понимая, что никак не могу убрать руки от своего лица.

– Я и не знала, что магия зачарования на такое способна.

На губах Шанти появляется самодовольная ухмылка, и она переходит к Феррику, укорачивая его рыжие пряди и утяжеляя челюсть.

– Большинство людей способно лишь на салонные фокусы, вроде смены цвета волос и ткани своих нарядов. Я – одна из немногих, кто способен изменять лицо, – девушка увеличивает глаза Феррика, меняя зеленый зрачок на светло-голубой, сочетающийся с его новыми волосами. – Но я учусь менять и тело. Невозможность изменить фигуру сильно мешает, когда притворяешься кем-то еще, – она кивает на свою грудь, а затем проводит рукой по своей талии и пышным бедрам. – Магия зачарования может намного больше, чем кажется на первый взгляд. Все барракуды нашли способ расширить границы своих способностей, но лишь единицы умеют работать с лицами.

Слова Шанти звучат обнадеживающе, но я невольно оглядываю комнату, пытаясь сосчитать всех присутствующих женщин. Здесь по меньшей мере двадцать барракуд, и каждая из них обладает уникальной магией зачарования.

– Я не могу превратить двух совершенно разных людей в близнецов, – шепчет Шанти, словно почувствовав мое беспокойство. – Я не могу менять рост и размер, как Лиам, и не могу идеально воспроизвести чьи-то черты. Я работаю с тем, что есть, немного изменяя имеющиеся пропорции. Это похоже на временную игру в переодевания. Магия зачарования не отличается от прочих: все используют свои таланты по-разному, и каждый выбирает для себя самый удобный способ.

Шанти лучезарно улыбается и театрально отстраняется от Феррика, с гордостью демонстрируя свою работу. Его невозможно узнать с первого взгляда, но, при близком рассмотрении я вижу его постоянный взволнованный прищур и тонкую переносицу, которые так хорошо мне знакомы.

Магия Шанти – вовсе не чудо, но ее хватит, чтобы нас не узнали по пути к кораблю.

– Во имя богов, что ты сделала с моим лицом? – Феррик ощупывает свое лицо, и его новые голубые брови озадаченно хмурятся. – Теперь я больше не смогу никому доверять.

Он пьян, и все же в его словах есть истина: если на свете есть те, кто способен изменять лицо, – сколько встреченных мною людей на самом деле не были теми, кем казались? Даже если таких единицы, само существование такой магии внушает страх.