Всеблагое электричество

Метод кнута и пряника? Увы, пряника не было и в помине. Впрочем, я не стал испытывать терпение собеседника и спросил:

— Что вы хотите узнать?

— Вся эта история началась не из-за валиков?

— Нет.

— А из-за чего? — остро глянул на меня Бастиан Моран. — Просто назовите имя. Одно-единственное правильное имя.

Я надолго задумался, потом сказал:

— Рудольф Дизель.

Инспектор кивнул, не проявив ни малейшего удивления.

— В свое время исчезновение Дизеля наделало много шума, — произнес Моран, глядя куда-то в сторону. — Следы вели на самый верх, и дело замяли, не дав довести расследование до конца. — Он помолчал и начал перечислять: — Бывший министр юстиции был дружен с госпожой Робер, а его племянник неоднократно встречался с бароном фон Страге. И при этом лояльные вашей кузине сотрудники полиции проявляли неоправданное любопытство к налету на Ссудно-сберегательную кассу Фойла и Морса. Все кусочки головоломки были у меня перед глазами, но я не мог собрать их воедино, пока мы не нашли грабителей.

— О! — притворно удивился я. — Их арестовали? В газетах об этом ничего не писали.

— Их убили, не арестовали, — поправил меня Бастиан Моран. — И убили не при задержании. С ними расправились из-за бумаг Дизеля.

Я посчитал уместным выразить сомнение в словах собеседника.

— Вы так считаете?

— Налетчики сожгли все, кроме денег, но писчая бумага горит плохо, если кидать ее в огонь целыми стопками. Кое-что удалось восстановить. Так я узнал о Дизеле и сложил одно с другим. Анри Фальер хотел продать это изобретение барону?

— Все вышло из-под контроля, — признал я.

Бастиан Моран покачал головой и поднялся со скамейки.

— Столько времени потрачено впустую! — вздохнул он и, не прощаясь, зашагал по тропинке.

Я тоже на кладбище задерживаться не стал.

У меня была запланирована встреча с человеком, который об этом еще не знал.

Доктор Бартон жил в двух кварталах от больницы округа Кулон и потому каждый рабочий день ходил со службы обедать домой. Я караулил его на ближайшем перекрестке. Пока стоял, размотал и выкинул в урну бинт с правой кисти. Сжал кулак — разжал, пальцы слушались; от глубоких порезов на коже остались только белые ниточки шрамов.

Левую руку после вчерашнего попадания сгустка тьмы ощутимо ломило, но подвижности она не потеряла. В отличие от поэта, мне удалось избежать серьезных увечий. Повезло или свою роль сыграл специфический талант, этого я сказать не мог. Даже и не думал об этом; мысли были заняты предстоящей встречей.

Доктор Бартон знал, где искать профессора Берлигера, а профессор знал меня. Меня настоящего. И мог — нет! — обязан был все об этом рассказать. Я не собирался прибегать к насилию, но всерьез рассчитывал добиться своего. Любыми средствами.

Внутри у меня все так и подрагивало. Хватало и колебаний, стоит ли продолжать рыться в собственном прошлом, ведь нормального человека в «Готлиб Бакхарт» не запрут, но я упрямо стиснул зубы и заставил себя отбросить всякие сомнения.

Пусть даже я псих и убийца, одно лишь знание об этом не изменит меня нынешнего, не вернет в прошлое, не разбудит память. Это как открыть книгу и прочитать историю чужой жизни, не более того.

Так себе утешение.

Я рассмеялся.

Когда мимо прошел доктор Бартон — среднего роста господин лет тридцати пяти в темном костюме и котелке, я немного выждал, потом безо всякой спешки двинулся следом. На улице хватало прохожих, кто-то курил на открытой веранде кафе, а у лавки зеленщика стояло несколько домохозяек. И все же я нисколько не волновался, всецело уверенный в успехе.

Выгадав момент, я ускорил шаг, нагнал доктора и выхватил из руки трость, а его самого резким тычком между лопаток затолкнул в узкий темный проход меж двух домов.

Лютер Бартон вскрикнул от неожиданности, развернулся и возмущенно вскинул голову, но самообладание мигом покинуло его, стоило лишь в моей руке возникнуть карманному «Зауэру».

— Не стреляйте! — попросил доктор, доставая бумажник. — Я все отдам! Вот деньги!

— Оставьте себе, доктор Бартон, — усмехнулся я, опуская пистолет. — У меня к вам есть один неотложный вопрос.

— Вы знаете меня? — удивился доктор, поправляя очки. — Что… что вам угодно?

— Профессор Берлигер, — сообщил я.

— Не понимаю, о чем вы говорите!

Лютер Бартон попытался проскочить мимо меня на улицу, пришлось ткнуть эскулапа в солнечное сплетение рукоятью его собственной трости. Тычок вышел не слишком сильным, но доктору хватило и этого. Он согнулся и попятился назад.

— Не знаю вашей специализации, — бесстрастно произнес я, — но в любом случае множественные переломы рук — это не то, к чему стремится здравомыслящий человек. А уж для хирурга…

— Перестаньте! — потребовал Бартон и выпрямился, лицо его побагровело от прилившей крови.

— Как мне найти Берлигера?

— У него клиника «Асклепий» на Риттерштрассе. Это неподалеку от порта!

— В самом деле? — усомнился я. — И никто об этом не пронюхал?

— Профессор не принимает пациентов, а клиника записана на кого-то другого.

Я кивнул, поднял оброненную доктором газету и спрятал под нею пистолет.

— Идемте!