Всеблагое электричество. Пенталогия

За кулисами навстречу нам попался какой-то парнишка, вероятно, помощник одного из артистов; я немедленно остановил его и велел отвести к маэстро Марлини. Цирковой заколебался, тогда я стиснул его плечо и напомнил:

— У вас намечается большая гастроль, не так ли? Обидно будет загреметь в кутузку и пропустить все веселье.

Паренька затрясло от ужаса, и он быстро повел нас по запутанным переходам цирка. И это было просто замечательно — полицейские понемногу отходили от первоначального шока и посматривали на меня с явственным недоумением.

Так что ходу!

Маэстро Марлини нас уже ждал.

Мы вломились в просторное помещение, заставленное готовыми к отправке ящиками с реквизитом, а он лишь беспечно улыбнулся и покачал головой:

— Доблестные стражи порядка! Чем обязан визиту?

— Обыщите здесь все! — приказал я констеблям. — Ищите девушку и документы барона Дюрера.

Полицейские озадаченно переглянулись и двинулись в разные стороны.

— Стойте! — просто сказал гипнотизер, полицейские остановились.

— Вы намерены воспрепятствовать совершению правосудия? — хмыкнул я. — Это чревато серьезными неприятностями, маэстро.

— Для начала представьтесь! — потребовал фокусник.

Я помахал перед его лицом служебной карточкой и объявил:

— Старший инспектор Моран, Третий департамент!

На гипнотизера это заявление не произвело ни малейшего эффекта. Он даже в лице не изменился. Более того, хоть мы и не были представлены друг другу, возникло впечатление, что фокуснику доподлинно известно, кто я такой на самом деле.

— У вас, наверное, и ордер на обыск есть, старший инспектор Моран? — полюбопытствовал фокусник, и последние сомнения в том, виновен ли он, сразу развеялись.

Он смеялся надо мной! Просто смеялся!

Но я не выказал никакого раздражения и в ответ на прозвучавшую в вопросе издевку спокойно заявил, больше даже не для циркача, а для констеблей:

— Ордер не требуется в случаях, когда достоверно известно об удержании человека против его воли.

— Вы обвиняете меня в похищении? — мягко рассмеялся маэстро.

Он не сказал ничего особенного, не шевельнул рукой, даже с места не сдвинулся, но полицейские невольно попятились на выход. Не удерживай их до сих пор мой талант, они бы точно рванули наутек.

— Почему сразу вас? — удивился я. — Вы один имеете сюда доступ?

— Разумеется нет! — объявил гипнотизер и хлопнул в ладоши. Из соседней комнаты появились три молодых человека. — Это мои ассистенты, Микки, Дон и Леон, — представил их маэстро.

— Тогда вам не о чем беспокоиться. Никто вас ни в чем не обвиняет, — пожал я плечами и приказал констеблям: — Приступайте к обыску!

— Стойте! Минуту! — потребовал фокусник. — Мои помощники вам здесь все покажут. — Он выделил каждому полицейском по ассистенту, а когда те начали осмотр помещения, вновь повернулся ко мне: — Могу я полюбопытствовать, кого вы рассчитываете тут отыскать?

Я внимательно посмотрел на него и со значением произнес:

— Елизавету-Марию фон Нальц.

— О, я читал об ее исчезновении! — тут же отозвался гипнотизер. — Такая трагедия!

— Мы найдем ее.

— Но почему именно здесь?

— Тайна следствия.

— Не подумайте, будто я сомневаюсь в вашей компетенции, главный инспектор…

— Старший инспектор.

Маэстро Марлини улыбнулся:

— Мне как человеку сугубо штатскому простительна эта ошибка, старший инспектор. Просто вас ввели в заблуждение. — Он подошел к столу, на котором стояла початая бутылка вина и ваза с фруктами, наполнил бокал и предложил: — Выпьете?

— На службе.

— Похвальное рвение! Дослужиться в столь юном возрасте до старшего инспектор, вероятно, было нелегко?

— Внешность обманчива, маэстро, вам ли об этом не знать? — без заминки парировал я, внимательно наблюдая за действиями констеблей. Те проверяли все коробки и ящики, где мог бы укрыться человек, и все же что-то в их перемещениях по комнате вызывало смутное беспокойство.

— А ваши очки? — вновь отвлек меня гипнотизер. — Первый раз такие вижу, позвольте взглянуть.

Рука против воли потянулась к дужке, но я вовремя остановил это движение и почесал щеку.

Маэстро Марлини рассмеялся:

— Надо заказать себе такие же.

— Вряд ли они пригодятся вам на каторге, — покачал я головой.

— А как же презумпция невиновности?

— Дочь главного инспектора полиции — не та персона, похититель которой может рассчитывать на снисхождение.

— Мне непонятно ваше ожесточение, — оскорбился фокусник. — У вас в этом деле личная заинтересованность… старший инспектор Моран?

— О да! — улыбнулся я, сообразив вдруг, что именно вызывает чувство неправильности происходящего. Центр помещения оставался свободным от ящиков, но и констебли, и ассистенты маэстро передвигались исключительно вдоль стен.

— Личная заинтересованность вредит делу, — наставительно заметил гипнотизер, явно в душе потешаясь над одураченным болваном.

Я ничего не ответил, только махнул рукой, подзывая полицейского, осматривавшего штабель коробов в дальнем углу.

— Констебль! Подойдите!

Постовой встрепенулся и поспешил выполнить распоряжение. Но двинулся он не напрямик, а опять же вдоль стен, словно центр комнаты преграждало некое препятствие, которое он обходил, сам того не осознавая.