Всеблагое электричество. Пенталогия

— Слушаю, старший инспектор? — объявил полицейский, приблизившись.

— Какие успехи?

— Ничего.

— Продолжайте! — отпустил я его и повернулся к маэстро, который следил за нашим разговором с нескрываемым любопытством.

— Вы ничего не найдете, — уверил меня фокусник. — И на самом деле у вас нет никаких прав на обыск. Уверен, наш антрепренер уже вызвал адвоката. Советую покинуть цирк до его появления.

— Советуете? — негромко рассмеялся я и левой рукой выбрал из вазы с фруктами три некрупных апельсина. — Знаете, а я ведь одно время жил при цирке. Мой отец представлял интересы антрепренера. Разумеется, наша труппа была не чета вашему цирку, но в любом случае меньше всего мой папенька желал вмешиваться, когда у циркачей возникали проблемы с полицией.

— Это не лучшим образом характеризует вашего отца! — резко бросил маэстро.

— Боюсь, это общая черта всех законников. Они предпочитают дожидаться, пока ситуация разрешится сама собой. Вы уедете на гастроли, а им тут жить.

— Это угроза?

— Вовсе нет. Знаете, чему еще я научился в цирке?

Гипнотизер передернул плечами.

— Констебли закончили обыск, — заявил он. — Вам лучше уйти.

Я сделал вид, будто этой реплики не расслышал, подкинул в воздух сначала один апельсин, затем другой и третий и принялся жонглировать ими левой рукой.

— Правая у меня была тогда в гипсе, — сообщил я фокуснику. — Правой жонглировать я так и не выучился.

— Не понимаю, какое отношение это имеет к вашим обвинениям!

— Никакого, — ответил я; все мое внимание было приковано к взлетавшим в воздух и вновь падавшим в ладонь апельсинам.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Этот немудреный ритм полностью захватил сознание и вогнал в транс. Разум очистился, во всем мире остались лишь оранжевые шары с холодными, слегка шершавыми боками. Они взлетали и падали, снова взлетали и снова падали.

— Прекратите паясничать! — не выдержал наконец маэстро, и тогда я кинул апельсины ему, а сам резко обернулся, охватывая взглядом все помещение разом.

Маэстро Марлини был хорош и даже, не побоюсь этого слова, гениален. Без какой-либо подготовки, всего парой ничего не значащих фраз и банальных жестов он умудрился забраться в головы незнакомых людей и заставил их не обращать внимания на возвышавшийся в самом центре комнаты ящик на поворотной основе. Мы видели его, обходили, но не обращали никакого внимания, и только дурацкая игра с апельсинами позволила мне выскользнуть из-под сети искусного гипноза.

— Что это? — громогласно поинтересовался я, чем сразу привлек к себе недоуменные взгляды констеблей.

— О чем вы?! — удивился фокусник, уже далеко не столь беспечно и вальяжно как раньше.

— Этот шкаф, вы осмотрели его? — указал я на центр комнаты, и лишь тогда полицейские заметили все это время находившийся на всеобщем обозрении высоченный ящик.

— Пропустили, старший инспектор, — сознался один из констеблей. — Не понимаю, как это могло произойти…

— Он не старший инспектор! — выдал вдруг маэстро Марлини. — Я вспомнил его, его уволили из полиции!

Но было уже поздно. Я в один миг оказался рядом с ящиком и распахнул дверцу.

Пусто! Внутри оказалось пусто! Хуже того — крик гипнотизера окончательно разрушил мою власть над констеблями. Полицейские уставились на самозванца с немым изумлением в глазах и неминуемо набросились бы с кулаками, но я немного разбирался в реквизите фокусников и легко выломал разделявшую ящик на две части перегородку.

И на руки мне вывалилась Елизавета-Мария!

Охнув от неожиданности, я подхватил девушку и осторожно опустил в кресло, затем с тревогой приложил ладонь к шее и шумно выдохнул, уловив редкий пульс.

После этого я встрепенулся и завертел головой по сторонам, но маэстро уже и след простыл.

— Где он? — рявкнул я. — Куда подевался гипнотизер?!

Констебли только развели руками, а помощники фокусника и вовсе впали в ступор.

— Ты! — ткнул я пальцем в одного из полицейских. — За доктором, быстро! Остальным не спускать с нее глаз!

Сам выскочил в коридор и сразу наткнулся на Бастиана Морана.

— Не до вас! — отмахнулся от него, пробегая мимо, но старший инспектор ухватил за плечо и развернул в другую сторону. Там два дюжих констебля вели к нам по коридору маэстро Марлини с заломленными за спину руками; под глазом у фокусника набухал здоровенный синяк.

— Вообще-то, — хмыкнул Бастиан Моран, — я намеревался арестовать вас, но маэстро пытался покинуть цирк столь поспешно, что показалось разумным задержать и его тоже. Надеюсь, мне не придется об этом пожалеть.

— Смотрите сами! — указал я на распахнутую дверь.

Старший инспектор переступил через порог и удивленно присвистнул при виде Елизаветы-Марии фон Нальц, по-прежнему пребывавшей в бессознательном состоянии.

— Кто бы мог подумать, что от вас бывает толк, виконт! — покачал он головой.

— Наш уговор в силе? — спросил я, возвращая позаимствованную служебную карточку.

— Подумаю об этом, — остудил мой пыл Бастиан Моран и прикрикнул на констеблей: — Да расступитесь вы! Дайте ей больше воздуха!