Всегда говори «Всегда» – 4

Барышев выдержал без дыхания очень недолго и, когда перед глазами поплыли черные мушки, с шумом вдохнул порцию воздуха – не мог не вдохнуть, потому что инстинкты оказались сильнее его.

– Оля! – заорал он, ведь способность орать была ему милостиво оставлена.

Она почти вбежала в палату – окрыленная, просветленная и счастливая.

Оставалось только гадать, кто ей поднял настроение…

– Почему так долго? Кто звонил?! – Орать так орать… Чтобы стекла звенели, чтобы весь пансионат знал – здесь лежит голова строителя Барышева!

– Егор!.. Егор Погодин по работе звонил, – словно споткнувшись о его крик, негромко сказала Ольга, сразу став растерянной и несчастной.

– А вот мне «по работе» уже не звонят!

– Потому что не хотят беспокоить. Все знают…

Ольга положила телефон на тумбочку и заняла свое место страдалицы у окна, за которым – море, море, море, – и ничего, кроме моря, которое он никогда не увидит!

– Все знают – что?! – Барышев бравировал мощью своего голоса, а что ему еще оставалось делать? – Что знают-то?! Что Сергей Барышев беспомощное бревно, ни на что теперь не годное, так нечего ему и звонить?! Вот так! Незаменимым я себя не считал, но хотя бы – нужным! А вот сошел с дистанции – и ничего, мир не рухнул!

– Твоя проблема в том, Сережа, что ты не умеешь прощать. Мир не виноват в твоем несчастье, а ты готов винить всех…

Она словно считывала слова с Адриатики, и от этого было еще больнее. Словно она говорила что-то мудрое, вечное, а он – дурак – не мог понять элементарных вещей…

– Сереженька, родной, возьми себя в руки! – Она сложила руки на груди, обернулась к нему, голос ее задрожал, в глазах заблестели слезы. – Мы же вместе… Нам нельзя сдаваться и думать о своих обидах!

О красавчике Погодине думай – билась, просилась на язык злая, дикая мысль, но он приберег ее напоследок, для заключительного удара.

– Какая ты умная, Оля! Теперь я понимаю, почему все больные кажутся вам, здоровым, капризными и невыносимыми! Болезнь разделяет больше, чем расстояние!

– Перестань! – закричала она. – Это действительно невыносимо! Ты себя изводишь и всех изводишь!

– Зато ты святая! – Он бросался словами, как камнями, потому что ничего больше не мог. – Кому ты там что простила?! Я не хочу прощать! У меня на красивые жесты сил не осталось!

Ольга вдруг побледнела, обмякла и стала оседать на пол. Глаза у нее закатились, ноги словно сломались в коленях, и в те секунды, пока она падала, будто наяву прозвучали слова отца:

«Ольга тебе верит. Теперь сделай так, чтобы она поверила в себя…»

Сергей понял – он сделал все, чтобы сердце Ольги не выдержало, чтобы оно разорвалось от горя. Она умирала у него на глазах, а он не мог ни подхватить ее, ни обнять, ни прижать к себе, а мог только…

– Оля! – во всю мощь легких закричал он. – Оля-а-а!!!

Он рванулся вперед и, преодолев какой-то немыслимый болевой барьер, протянул к ней руки:

– Оля!

Всего какие-то несколько сантиметров отделяли ее от кончиков его пальцев, но он не мог их преодолеть, поэтому опять крикнул:

– Оля!!!

Прибежали врачи, бросились к Ольге, стали хлопать ее по щекам, совать под нос нашатырь.

Сергей увидел, как порозовели ее щеки, как дрогнули веки, и она открыла глаза.

– Сереж, – слабо улыбнулась она. – Ты же сидишь, Сережа!

Тут только Барышев понял, почему его руки оказались так близко к ней. Он не только приподнялся в кровати – он сел!

– Сережа! – Ольга бросилась к нему, обняла, прижавшись щекой к щеке.

Барышев погладил ее по голове, победно глянув на улыбающихся врачей – видали?! И процедуры ваши тут ни при чем!

– Я люблю тебя, – тихо сказала Ольга.

– Я люблю тебя, – как заклинание повторил Сергей.

Теперь он каждый день видел море.

Прогулки по берегу стали основной – нет, единственной процедурой, которую прописал ему доктор Милан Здравкович.

Каждый шаг давался с трудом, но приносил ни с чем не сравнимую радость.

Он шел, он двигался, он мог обнимать Ольгу, видеть море и мечтать о прекрасном, счастливом будущем.

Это было главное – способность мечтать. А давала ее возможность двигаться. И каждый день, с утра до обеда и с обеда до вечера, он наматывал километры вдоль берега, не щадя Ольгу, которая обнимала его, поддерживала при каждом, еще неуверенном шаге.

Наконец настал день, когда доктор Здравкович сказал:

– Я вас выписываю. Положительная динамика просто фантастическая!

– Ты не устал? – через каждые пять минут спрашивала его Ольга на последней прогулке.

– Нисколько!

– Хитришь?!

– Хочешь, чтобы я отдохнул?

Ольга улыбнулась вместо ответа.

– Ладно, возвращаемся, – нехотя согласился Сергей. – Путь неблизкий.

Он заметил вдруг под ногами забавный камешек – галька как галька, серая, неприметная, но с отверстием посередине. Наклоняться Сергей еще не рисковал, но тут – наклонился, – на удивление легко, без боли, – и поднял камень.

– Надо же, куриный бог, – засмеялась Ольга. – Я их по полдня искала, а ты сразу нашел!

– Куриный? – разочарованно переспросил Барышев. – Я думал, что посерьезней…

Он хотел выбросить камень, но Ольга остановила его.

– Это бог удачи и здоровья. Если три раза сказать желание и зашвырнуть камень в море, то все сбудется.