Всегда только ты

— Можешь звать меня Фаби, — он протягивает мне руку. Я принимаю и позволяю себе сжать его ладонь чуть крепче необходимого. Фабрицио, похоже, этого не чувствует, потому что потом просто кладёт ладонь обратно на бедро Фрэнки и сосредотачивается исключительно на её прекрасных ягодицах.

На ней чёрные леггинсы, и по ним зигзагом идет прозрачная полоса до самого бедра. Ногти на её ногах накрашены чёрным, совсем как на руках, а её чёрная и укороченная маечка облегает рёбра. Так много золотистой кожи, мышц и идеальных изгибов Фрэнки.

— Что ж, — говорит Фабрицио. — Сорен…

— Рен, — поправляю я его, пройдя в другую сторону помещения, и начинаю будить своё тело, делая круги руками и мягкие вращения торсом.

Он склоняет голову в жесте извинения.

— Scusa. Фрэнки назвала тебя так, и я просто предположил.

— Ничего страшного. Она так дразнит меня.

Фрэнки косится на Фабрицио и говорит ему что-то по-итальянски. Он смеётся, и его ладони опускаются ниже по её бёдрам, сжимая коленные чашечки. Он наклонился и практически использует её попу в качестве подушки.

— Итак, Фабрицио, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. — Давно ты обучаешь Фрэнки?

Он улыбается. Клянусь, он знает, что дразнит меня. Встав, он кладёт ладонь на поясницу Фрэнки и проводит по её позвоночнику.

— Три года, — говорит он с улыбкой. — А теперь почему бы нам не начать с основ и посмотреть, каков твой уровень, Рен?

Перейдя в переднюю часть комнаты, Фабрицио начинает приветствие Солнцу. Пусть я практикую лишь базовую йогу с нашим диетологом и тренером по оздоровлению, Ларсом, я достаточно знаком с процессом, чтобы следовать за Фабрицио и с легкостью выполнять позы.

Я чувствую на себе взгляд Фрэнки, но стоит мне посмотреть в её сторону, как она уже глядит на Фабрицио, болтает с ним по-итальянски, затем переводит, как я подозреваю, лишь часть сказанного для меня. Спустя миллион повторений чатуранги, затем разных поз воина, напоминающих мне о том, как плохо раскрыты мои мышцы паха, её инструктор выпрямляется и окидывает меня взглядом.

— Рен, ты скромничаешь, друг мой, — Фабрицио поворачивается к Фрэнки. — Он хорош. Вы двое сделаете совместные позы, sì?

— Эм, — Фрэнки приподнимает голову в позе ребёнка, и её щёки делаются розовыми.

Я перекатываюсь на спину и улыбаюсь ей, чувствуя себя слегка мстительно настроенным из-за полуголого итальянского инструктора, распускающего руки. Не могла это быть какая-нибудь ворчливая матрона? Нет. Это обязательно должен быть парень, похожий на манекенщика из рекламы одеколона и разговаривающий на её языке. Буквально.

Возможно, приятно заставить её слегка понервничать.

— Что скажешь, Фрэнки? Давай рискнём.

Фрэнки сердито смотрит на меня. Стиснув зубы, она поворачивается к Фаби и морщится.

— Ладно.

— Eccellente!⁶ — он хлопает в ладоши.

Фрэнки мрачно глядит на меня, но я лишь широко улыбаюсь. Вот она, моя ворчунья, которую мне так нравится раздражать улыбкой.

— Поза верблюда. Устрасана, — говорит он. Мы с Фрэнки опускаемся на колени так, что наши колени соприкасаются. Затем, держась за предплечья друг друга, мы выгибаемся вверх и назад, принимая позу. В такой позиции мы прижимаемся друг к другу бёдрами… мой пах вжимается в мягкую впадинку между её ногами. У Фрэнки перехватывает дыхание, я прикусываю щёку, чтобы сдержать стон. Это пытка. Я проснулся с наполовину привставшим членом, но теперь в моих трико уже ничего не «наполовину».

— Дышите в позе. Сердца открыты, груди к небу, — говорит Фабрицио, после чего отходит попить воды.

Я чувствую лишь Фрэнки. Тепло её бёдер и гостеприимную податливость между её тазовых костей, куда идеально вжимается моё тело. Она сдвигается, и это движение явно намеренное. Порочное вращение бёдрами.

Милостивый Иисус.

Я пытаюсь представить тот раз, когда нечаянно застукал Фрейю и Эйдена целующимися в начале их отношений (типа, очень активно целующимися), ибо нет ничего более отвратительного, чем видеть, как твоя сестра заталкивает язык в горло какого-то парня, но даже это не гасит курсирующий во мне жар. Я раб своего бешено колотящегося сердца, спешной потребности быть ближе к Фрэнки, глубоко внутри неё, испытать эту связь.

— Франческа, — предупреждающе произношу я.

Она приоткрывает один глаз и усмехается.

— Ты сам ввязался в этот бардак, Сорен. Прежде чем соглашаться на парные позы, надо было подумать, что мы можем прижиматься друг к другу интимными частями тела.

Я шиплю, когда она снова чуточку ерзает. Ну все.

Сжимая её предплечья, я выгибаю свой пах ещё дальше, прижимаюсь к теплу между её бедрами. Её глаза широко распахиваются, с губ срывается легкий сдавленный звук.

— Ну и как у тебя делишки, fresterska?⁷

— Как ты меня назвал? — пищит она.

— Ты не одна тут владеешь вторым языком, — я снова двигаю бёдрами и чувствую, как её ногти впиваются в мою кожу.

— Хорошо, — Фабрицио возвращается. — У вас прекрасная совместная энергия.

Этот парень, видимо, вообще ничего не улавливает из-за аромата пачули, в котором буквально купается. Тут нет ничего прекрасного. Это чистое мстительное сексуальное неудовлетворение.