Всего лишь я

– Они отвлекут Столбовых, и пока эти дуболомы станут гоняться за "нами" по городским улочкам, нас, как я понимаю, переоденут и выведут к условному месту. Ведь так? – выдав такую тираду, Кайс вопросительно посмотрел в сторону невысокого сухонького старичка, до того неприметного, что, если бы не Кайс, то Трафо и не заметил бы его.

Тот неподвижно стоял у двери, которую только что самолично и закрыл, чего-то ожидая и не спеша отвечать. С улицы послышался тяжелый топот и тут же затих. Столбовые клюнули на приманку с близнецами, и подмены, казалось, не заметили.

– Переоденьтесь, – звонким, совсем молодым голосом сказал старик, указывая в угол тесной комнаты, где на низком столике была приготовлена аккуратно разложенная смена одежды.

– В это? – Кайс подошел к одежде и, округлив глаза, приподнял двумя пальцами, словно взял нечто мерзкое, женское платье.

– Нет, – не замечая иронии в голосе Кайса, ответил старик. – Синее тебе не подойдет. Тебе серое больше к лицу.

Кайс пожевал губами, запрокинул голову вверх, громко смеясь. Когда приступ веселья прошел, он утер слезящиеся глаза, потешно выпятив губы трубочкой.

–Твоя правда, отец. Почему бы и нет? Чем платье хуже рясы? Где тут мое, серое?

Найдя свое платье, Кайс продолжил дурачиться. Он затребовал, чтобы все отвернулись, иначе ничего не получится. Тайа шутки не оценила. Подобрала синее платье с пола, куда его бросил беспечный Кайс, и молча, не замечая никого вокруг, скинула изгаженные шелковые штаны и лиф, продемонстрировав великолепное тело троим мужчинам. Старик жалобно крякнул, но глаз не отвел. Кайс ничего не видел совсем, застрял в платье окончательно, и теперь беспомощно размахивал руками, подвывая дурным голосом, подражая не то приведению, не то Эши. Трафо отвернулся и принялся возиться со шнуровкой на своих штанах. Нервничал,и, как следствие, затянул узел до такой степени, что без помощи ножа было уже не справиться.

– Дайте нож, – Трафо повернулся в тот момент, когда Тайа только принялась надевать платье, и взору его открылась такая картина, которой он прежде никогда не видел.

Забыв обо всем на свете, он так и застыл, держась рукой за злосчастный узел и приоткрыв рот. Тайа посмотрела на него, улыбнулась и выпрямилась. Даже повернулась в одну сторону, затем в другую, давая возможность рассмотреть себя со всех сторон. Старик ухватился за стену, а Трафо так громко сглотнул, что перепугался, как бы с улицы не услышали.

– Ничего себе, – справившись с платьем и просунув голову в узкий ворот, заметил Кайс.

– Нож, – прохрипел Трафо, отрываясь от созерцания прекрасного.

– Зачем? – удивился Кайс.

– Узел, – все тем же хриплым голосом пояснил Трафо и в отчаянии дернул шнурок еще раз.

Кайс осмотрелся, заметил на столике портняжные огромные ножницы, взял и протянул их товарищу.

– На, только не отхвати там ничего лишнего, – он еще раз взглянул на улыбающуюся Тайю.– Повезет твоему самцу.

Тайа дернулась, будто ее плетью ударили. Волшебство улетучилось, и она постаралась быстрее прикрыть свою наготу, хотя еще минуту назад старалась ее продемонстрировать.

Трафо, ничего не понимая, взял ножницы, отрезал узел. Старик протянул ему оставшееся платье красного цвета, поторопил:

– Нас ждут, одевайся и пойдем.

*****

Набакис задышал. Первые ранние покупатели, отяжелевшие под давлением покупок, возвращались домой, с насмешкой наблюдая за припозднившимися сонями. Любишь поспать – плати дороже.

Сухонький старичок, ведущий в одной связке сразу трех наложниц, облаченных в разного цвета платья, с прикрытыми лицами так, что только глаза были видны, не вызывал ни у кого подозрений. Этого человека знали. Свой хлеб он добывал тем, что покупал у заезжих торговцев живым товаром рабынь по смешным ценам и продавал в двадорого на базаре. Подобным промыслом не брезговали многие в Южном конце. А заезжие торговцы знали, что сами, коль сунутся на торг, и той цены не получат, что предлагают перекупы. Страже заплати, налог заплати, покупателя уговори, после продажи вновь плати – морока. Тем и пользовались местные хваты. У них все было схвачено, за все проплачено.

– Шевелись! – покрикивая на невольниц, старикан раскланивался со знакомыми, коих у него оказалось много, и чуть ли не каждые десять шагов он вынужден был остановиться, чтобы перекинуться несколькими словами со встреченными им друзьями-товарищами.

Пробравшись сквозь плотную толпу у входа на базар, где расположились лотки тех торговцев, что не могли себе позволить оплатить торговое место на базаре, старик и его товар направились в самый центр. Именно там, с высокого помоста и велась самая прибыльная торговля на земле – людьми.