Всего лишь капелька яда

Я почти всю ночь не спала. Все представляла себя в новом качестве. А утром заснула и проснулась оттого, что в дверь кто-то постучал. Я думала, что это пришел он. Но это была Валентина. Его домработница. Она сразу понравилась мне. В руках у нее был поднос с едой. Но я отказалась есть в постели. Мне было неудобно. Но только не в моральном плане, а в физическом. Я люблю есть за столом. Хотя жизнь идет, все меняется, можно поменять и привычки».

1 марта 1996 г.

«Вот уже месяц как я Эмма Липкина. Я совершенно счастлива».

3 марта 1996 г.

«Так не бывает. Мне кажется, что я сейчас открою глаза, и все закончится, и не будет Яши. Я обожаю его. Мне нравится в нем все: и глаза, и нос, и руки, и его чудесный плоский живот, и твердая грудь в мягкой кудрявой шерсти, и ложбинка на плече, куда я кладу свою голову.

С Яшей я могла бы жить на безлюдном острове и питаться одной корой».

4 марта 1996. 7.00

«Я сегодня ночевала у мамы. Все рухнуло в одночасье. Я полностью раздавлена».

4 марта 1996 г. 8.00

«Я посмотрела на себя в зеркало. Волосы мои стали рыжими. Очень красивый цвет. Без дураков».

4 марта 1996 г. 16.00

«Я уже дома, у Яши. Он объяснил мне, что в этом заключается вся его жизнь. Он почему-то доверяет мне. И, кажется, я знаю, почему. Он любит меня. И я его тоже люблю. Только мне очень сложно все это пропустить через себя. Моя птичья голова не в состоянии до конца понять всю важность этого».

3 июля 1997 г.

«Элеонора».

Глава 15 Списки

Янтарев встретил меня приветливо, предложил кофе. Я не отказалась. У него роскошный кабинет с кондиционером. На столе рассыпаны фотографии убитых в Кукушкине.

Женщина — Наталия Александровна Соломонова, двенадцать лет проработала на предприятии № 26; Константин Михайлович Шурыгин — тринадцать лет проработал на закрытом предприятии № 26; Сергей Алексеевич Виноградов — пятнадцать лет проработал на предприятии № 26. Все они более двух лет назад были уволены по сокращению штатов и некоторое время исправно получали пособие. У всех нормальные семьи, дети. Все чисто. Мы проверяли. Домашние ничего об их поездке в Кукушкино не знали. Это подтвердили все из опрошенных трех семей. В настоящее время Наталия Соломонова подрабатывала кондуктором на пригородном автобусе, Константин Шурыгин ремонтировал, где придется, сантехнику, а Сергей Виноградов собирал из деталей телевизоры и по дешевке продавал их на рынке.

Единственным, что связывало этих людей, было то, что они проработали много лет на одном предприятии.

— А чем оно занималось?

— Обычный почтовый ящик. Военная промышленность. Очень емкое понятие. Подробнее тебе никто не скажет.

— Но кто хотя бы они по профессии?

— Химики.

— А что сказали дома у этой Соломоновой, куда она собиралась четвертого рано утром?

— Как всегда — на работу. И так — у всех. Мы ведь тоже не баклуши бьем.

— Чертовщина какая-то. Зачем они поехали в Кукушкино? Не на пикник же?!

— Как знать… А у тебя что нового?

— Проверяю все версии.

— Ну и как, получается?

Я пожала плечами. Хвастать было особо нечем. Пока что ничего не ясно.

— Знаешь, Борис, я вывела очень странную закономерность. Это я насчет твоего «инфарктного» списка. Но прежде, чем тебе все рассказывать, мне необходимо кое-что выяснить. Теперь я тоже думаю, что эти инфаркты неслучайны. Кто-то — и я подозреваю конкретного человека — сообщает, вернее, сообщал этим молодым людям нечто такое, после чего они не выдерживали и умирали. Я понимаю, конечно, что это звучит нелепо, но это так. Дело в том, что накануне смерти практически каждый из них имел разговор — или больше, чем разговор — с одной женщиной. С одной и той же женщиной.

— И ты мне ничего не скажешь о ней?

— Нет, извини, но пока не могу. К тому же это ненаказуемо. Да и доказать будет невозможно, так? А поэтому тебе придется набраться терпения и подождать, пока я все проверю. А что с Земляникиным?

— Мои люди постоянно следят за его подъездом. Но пока безрезультатно.

— Послушай, Янтарев, ты не мог бы мобилизовать мне на помощь твоего самого лучшего эксперта, того самого, которого ты называешь волшебником?

— Нет проблем. А в чем, собственно, дело?

— А ты напиши ему записку, мне еще нужно подготовиться… Сегодня вечером я ему кое-что принесу. Идет?

— Конечно. — Он достал ручку, а я протянула ему вырванный из блокнота листок. — «Подателю сего письма?» — в таком духе?..

И он, смеясь, принялся писать записку своему эксперту. Он и не подозревал, какие большие надежды я возлагаю на этого человека.

Но всему свое время.

Я поехала к Алине.

Она сидела за экраном монитора и, похоже, играла, как малое дитя, какими-то цветными шариками.

Увидев меня, она буквально подскочила, как если бы ее застали за постыдным занятием.

Ее серебряная головка сверкала в льющемся из окна солнечном свете. Пунцовые губы прекрасно оттеняли белоснежную кожу.

Я села напротив нее и посмотрела ей в глаза.