Всего лишь капелька яда

— Должно быть, дома.

И я поехала к Валентине. Увидев ее живой и здоровой, я немного успокоилась. Что-то уж слишком много трупов в этой истории.

— Таня? Что случилось? — Она выглядела испуганной.

— Ничего особенного. Просто ты не была на похоронах Якова Самуиловича, вот я и подумала, что, может, с тобой что-нибудь произошло.

— А, это, — она облегченно вздохнула, — нет, со мной все в порядке. Эмма не нашлась?

— Нет. Вернее, она показывалась на кладбище, в парике и очках, хотела, должно быть, чтобы ее не узнали, но ее узнала Алина и бросилась к ней… Мне пришлось объяснить этой секретарше, что Эмма сейчас находится в таком состоянии, что с ней разговаривать бесполезно. Да и вообще, выглядела Эмма очень странно. Она, похоже, еще не скоро придет в себя.

— А где она живет?

— Понятия не имею. Она приехала на кладбище на машине и, судя по всему, с водителем. Не дожидаясь конца церемонии, уехала.

— Странно.

Валентина напоила меня чаем с пирожками, и я поехала в Лопухино.

Эмма уже пришла в себя после тяжелого похмелья и выглядела достаточно бодро. Увидев меня, обрадовалась.

— Давайте вместе пообедаем, — предложила она, — я хоть и плохо готовлю, но мясо получилось.

И на самом деле по дому распространялся аппетитный аромат жареного.

— Что нового? — спросила она, ставя передо мной на стол тарелку с салатом из помидоров.

— Алина сказала, что твоего мужа могли убить с целью грабежа. Она так и выразилась. У него была какая-то коробка то ли с золотыми фишками казино, то ли с каким-то редким и очень ценным металлом. Ты-то сама что-нибудь об этом знаешь?

— Ничего такого не слышала… Давай покурим…

И она вместо того, чтобы есть, затянулась сигаретой.

Я, сделав вид, что мне нужно заскочить зачем-то в спальню, взяла там с туалетного столика расческу с застрявшими в ней рыжими волосами и спрятала ее в карман. Вернулась и продолжала есть.

— Послушай, а что ты можешь сказать о Фионове?

— Я не люблю его. Во-первых, у него отвратная внешность, а во-вторых, век бы его не видать!

— Но это недостаточные аргументы.

— Я понимаю. И все равно, мне он неприятен. Я бы хотела как можно скорее получить деньги за всю недвижимость и уехать из этого города. И из этой страны. Маму вот только заберу. Ты займешься этим вопросом?

— Но ведь я еще не нашла убийцу твоего мужа!

— Ну и что. Какая теперь разница, кто его убил. Главное, что его уже нет… — И она вдруг осеклась и испуганно посмотрела на меня. — Я не то хотела сказать. Просто мне теперь ничего не грозит. Понимаешь, это чисто психологические дела. Мне почему-то казалось, что он живой. Я не могла поверить в его смерть. Ведь это же нормально?

Я пожала плечами.

— А вот когда я увидела его в гробу, то как-то успокоилась.

— Значит, ты боялась именно Якова Самуиловича? И просила спрятать тебя только потому, что его еще не зарыли в землю?

— Да. Почти.

— И теперь ты можешь вернуться в город?

— Я бы вернулась, но куда? В квартире пусто, противно, а здесь у тебя хорошо. Я оплачу все расходы, связанные с моим пребыванием здесь. Или тебя что-то не устраивает?

— Может, тебе перепоручить все, что касается продажи твоего имущества какому-нибудь другому специалисту, который лучше меня разбирается в этих делах? Да и как быть с гонораром за мою работу? Неужели тебе не интересно, кто убил твоего мужа?

— Уже нет. А деньги оставь себе.

Я отказывалась понимать эту женщину. Она, похоже, совсем выжила из ума. Для того чтобы успокоиться, ей, оказывается, надо было только увидеть мужа в гробу.

Как трудно подчас бывает понять людей. Особенно женщин.

Я сказала, что разрешаю ей оставаться на моей даче столько, сколько ей будет угодно, и поехала в город. У меня в голове воцарилась такая путаница, что мне необходимо было побыть одной и все обмозговать.

Приехав домой, я первым делом набрала номер Янтарева.

— Хорошо, что ты позвонила. Человек, о котором я тебе говорил, уже в городе. Он приехал два часа назад. Мы следим за ним.

— А где он остановился?

— В гостинице «Европа». У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?

— Есть, но не по телефону… Я прошу тебя, держи меня в курсе, хорошо? Он наверняка будет искать контакта с людьми Липкина. А это очень важно.

— Ну, то, что это важно, мы знаем и без тебя.

Я положила трубку. Мне не хотелось верить в собственные предположения. Слишком уж все было страшно…

Я достала записную книжку Алины и отыскала там телефон Наташи. Просто Наташи, без отчества.

Я позвонила по нему:

— Пригласите, пожалуйста, Наталию Александровну Соломонову, — попросила я, услышав мужской голос.

В трубке немного помолчали, затем ответили:

— Вы, наверное, не знаете, что Наташа умерла, — и повесили трубку.

Я позвонила Медвянникову и предупредила о своем приезде.

— Лева, — сказала я, входя к нему в лабораторию, — только не удивляйся, пожалуйста. Ты не заметил ничего особенного, когда делал анализы спермы этих мужчин?

Он обхватил руками голову.

— Черт, вечно ты впутываешь меня в свои проблемы. Заметил, конечно. Она свернулась тогда, когда еще не должна была свернуться. Ты не волокешь в этом, но поверь мне, такой спермы я еще ни разу не встречал.